Ягодки прямой демократии

Разные оценки выборов случайно пересеклись со статьей, ставящей под сомнение количественные оценки жертв сталинского правления. И при оценке голосования, и при оценке количества жертв прибегают одновременно к статистике и к совокупности здравых наблюдений.

В отношении голосования,

• с одной стороны, отсутствие многочисленных жалоб подразумевает честность выборов,
• с другой стороны, оценки Сергея Шпилькина с опорой на теорию о случайных процессах, на основании которой можно предполагать свыше 10% вброс бюллетеней за партию власти.

Принципиально состав партий это не меняет, но сам факт наводит на опасную мысль о бессмысленности народного волеизъявления в такой форме и лукавстве власти в конституционном масштабе.

В отношении Сталина

• широко распространено мнение о сопоставимости числа репрессированных с погибшими во время военных действий 1941/45 гг.
• с другой стороны, автор критической статьи тоже на основании статистики утверждает, что «никаких «десятков миллионов жертв» не было и близко».

По оценкам автора, получается «всего» 3,8 млн.

Сначала о статистике

• В ситуации выборов данные открытые, свежие, обработанные в соответствии с теорией, которая на выборах неоднократно подтверждалась. Для построения представленных графиков требуется квалификация, которой редкий читатель обладает.
• В отношении репрессий оценке подвергаются данные, проверка которых требует времени и компетенций. Важно при этом владеть контекстом того времени и по терминологии, и по правоприменительной практике. Дальше, будучи уверенным в однозначной и полной адекватности данных, можно следить за сравнительно несложной логикой их сопоставления.

Но вывод в бытовой ситуации грустно-одинаковый: читатель должен доверять автору, ибо сам не в состоянии перепроверить. А доверие опирается на соответствие ожиданий читателя выводам автора. Некоторое дополнительное влияние оказывает способ построения текста, восприятие которого зависит от соответствия компетенций читателя авторской логике. Но уровень совпадения ожиданий обычно влияет сильнее: при совпадении я не замечаю недоказанные тезисы, а при несовпадении они ярко бросаются в глаза, что позволяет от выводов автора безболезненно дистанцироваться.

За скобками статистики

• В ситуации выборов, одни ищут подтверждение тому, что проигрыш обусловлен нечестной игрой победителя (даже в случае недостаточности упрека для своей вероятной победы, уличить победителя хоть в чем-то). Другие, довольные результатом, считают, что глупо трясти грязным бельем, если оно ни на что не влияет.
• В ситуации с репрессиями все аналогично. Недовольные негативной оценкой, манипулируя цифрами, хотят сместить оценочные суждения с «ужас-ужас» на «не хуже других» и даже «ничего страшного– все так жили, а некоторые еще хуже». А там и до гордости за успехи недалеко. Кто считает неприемлемым оспаривать ужас репрессий, копание в цифрах воспринимает с недоумением и сравнивать с другими даже не пытается.

Статистика– инструмент. Когда ей пользуются манипулятивно, сразу вспоминается известный слоган про «ложь, гнусную ложь и статистику». На первом месте цель: зачем применили статистику, что хотели выявить и для чего? Особенно актуально это стало сейчас, когда информационные диверсии неотличимы в количестве и качестве от реальной информации. Отсюда и качество анализируемых данных, и результат их обработки не могут быть приняты с безусловной верой. В лучшем случае, это повод для размышлений и внимательного мониторинга сходных сообщений с акцентом на доверие их авторам. Либо для личной проверки с пониманием, что ее результат будет значим только для лично знакомых, которые доверяют.

Про Сталина

Лично мне не очень важно, 10 миллионов загублено или 3,8. Меня может слегка утешить, что в других странах не лучше. Но не очень. Мне намного важнее, что мне лично рассказывали лично мне близкие люди, жившие в это время. Мне этого достаточно, чтобы точно знать– это был геноцид самостоятельных людей в пользу лояльных. Ради этого была построена система, в которой стукачи и лизоблюды жили увереннее и успешнее. Война спасла нас от этой паранойи, потому что пришлось на руководящие места вернуть тех, кто способен сам принимать решения. После войны молох был снова запущен, но всех перемолоть уже не успел.

Теперь мы пожинаем плоды с дефицитом ответственности, гражданского общества и развития. Почему и пугает бум запретительства– новая возможность лояльным подавлять критичных. Про сторожа в голове, который следит за словами, советским людям можно долго не рассказывать. Но напоминать стоит!

Есть ли шанс примирить современных фанатов Сталина с его противниками? Думаю, есть, если развиваться вперед, а не назад. Не Сталин виноват в репрессиях, а наш замечательный народ, ибо он стучал, сажал, отнимал и охранял. Не Сталин. Но такой народ есть везде. Сталин поддерживал условия, в которых именно такие черты оказались востребованы. После известного эксперимента Зимбардо это очевидно. Развивается то, что востребовано.

У нас в стране огромное количество тех, родственники которых так или иначе пострадали от режима. И огромное количество тех, родственники которых все эти прелести реализовывали своим участием. Есть некоторые отрекшиеся от таких родственников, но это жуткая психологическая травма. Большинство находит аргументы для их оправдания или не считает нужным их оправдывать, ибо «так тогда жили». Некоторые готовы считать их заслуживающими почета и уважения.

Истоки различия голосования

Многое зависит от времени. До сих пор все недоумевают, как мог народ величайшей культуры свалиться в нацизм. Но нас больше волнует наше развитие. Думаю, корявая нормативная база, точное исполнение которой невозможно и компенсируется необязательностью исполнения– одна из причин. Совершенно немыслимое для запада отношение жителей России к закону продиктовано довольно жестким барьером между властью и народом– они сами по себе, хотя регулярно делают вид. Народ живет по своим понятиям и старательно любыми путями избегает пересечения со слугами закона, ибо повороты закона никому неведомы. Чаще суд не в пользу туда попавшего. Власть пишет законы так, чтобы любого, кто ей понадобился, можно было за что-то прихватить. Это заставляет всех со всеми «договариваться»– так надежнее, чем по закону. И это не современная «кровавая клика», а так было испокон веку.

Зато и отношения между собой несопоставимо важнее для нас, чем для запада. Потому и ценности общества ставятся выше личных ценностей. Граница немного плавает: на этапе 90-х сместилась ближе к западным личным приоритетам, но не очень далеко, а не фоне современной конфронтации и вала запретительства уходит обратно. Опору для этого ищут в религии, но я не вижу в этом необходимости– это не в религии, а в отношениях людей.

Отсюда и демократия у нас разная– она не может быть одинаковой, ибо отношения между людьми отличаются. Сейчас барьера нет, фильмы разных стран и народов смотрим– на особенно переломных ситуациях хорошо видны различия нашего и их типового/поощряемого поведения. Исходные варианты демократии в Древнем мире с современной классикой тоже явно отличаются. Но западные общества решили, что правильная демократия именно у них и даже убедили в этом многих. Если сегодня под понятием «демократия» считать именно их версию, нас она может устроить только тогда, когда наши отношения между людьми станут такими же.

Вместо тыканья пальцами в «быдло» и «либерастов», посыпания головы пеплом, призывов уехать/выгнать, создавать партии с новыми именами, я бы предложил переоценить результаты выборов на разных участках. Который раз на участках в лучших вузах на первом месте оказывается Яблоко. В целом по Москве и Питеру, которые считают в этом году не затронутыми вбросами (PS. не все так радужно), Яблоко поддержано примерно десятой частью избирателей. А в других регионах и в целом по стране за них единицы.

Если не упираться в кто прав/виноват/как победить, а принять выбор за факт и оценивать отношения людей, то становится очевидно: условия жизни и проблемы у людей в разных местах разные! Отсюда все становится на места: ценности Яблока наиболее близки наиболее продвинутым и самостоятельным вузам, десятой части населения столиц, которые сравнительно легко могут сменить работу. А остальным несопоставимо важнее стабильность, как бы это слово не раздражало творческих поклонников личной свободы и независимости.

Я уже неоднократно упоминал, что в любых общественных волеизъявлениях всегда побеждал консервативный вариант. Вспомните 90-е: сначала большинство за сохранение Союза, а после переворота– за самостийность. Объяснение предельно простое и народное: «не чипай лихо, пока тихо».

Гитлер был демократически избран и очень высокие рейтинги имел бы в народе, если бы их взялся кто-то считать. О смерти Сталина рыдала вся страна за редкими исключениями. Стоит смениться власти, все эти рейтинги очень оперативно смещаются на новые властные структуры, которые обеспечивают стабильные условия жизни. Демократически сносят только неспособных управлять руководителей. Таким оказался самодержец российский в 17-м году. А потом и г-н Керенский. Крови при сносе почти не было– она потом лилась как следствие передела власти.

Представим любой регион. Гораздо важнее, что сказал местный начальник, чем что пишет закон. Почему народ ломится на прямую линию с первыми лицами? Есть надежда достучаться, потому что на месте глухо. Правда, есть риск, что добьют, если «царь» не поддержит. Но по сюжету прямых линий обычно поддерживают. Народ и ломится с любой бытовой ерундой. Стыдно на это смотреть– ведь, значит, система с этой «ерундой» не справляется, раз «царь» должен решать ее,– но жить то людям надо. И что им от ценностей личной свободы?

Это в Москве/Питере можно хлопнуть дверью и зайти в дверь через дорогу. В регионах с работой заметно сложнее. Не нахлопаешься. А если попал в немилость? Плюс местные особенности отношений, которые важнее законов многократно...

Чем хороша ЕР стране? Да, все понятно– там сидят начальники и кто хочет быть начальником. Сколько лет была в этой роли КПСС? Все отработано и всех устраивает. Потому и явка низкая– зачем? И вбросы нужны не столько для победы, сколько чтобы выпендриться и попасть на заметку как успешный руководитель. Нафиг не нужно было иметь в Думе конституционное большинство ЕР. Яблоку и иже с ними потому и дали участвовать, что было ясно– они не противники. А тут такое сверхусердие.

Что делать

Надежд мало, что выкладки из теории Гаусса позволят публично выпороть избыточно усердных местных начальников регионов и наказать начальников избирательных участков, хотя подрыв доверия к выборам системно вреден для страны. Если введут штампование времени при выдаче бюллетеней, особенно с автоматическим подсчетом числа голосов, это усложнит вбросы. На это надеяться можно, ибо любые технические новшества влекут новые бюджетные средства.

Жить надо в реальности и менять ее постепенно, а не кавалеристскими наскоками. Особенно понимая, что большинство в целом все устраивает. А изменения происходят постепенно, по мере созревания общества к новым условиям. Резкие перемены актуальны только тогда, когда происходит разрыв между властью и реальностью в массовом порядке. В остальном ее нужно толкать в нужном направлении. Сейчас доступ к информации намного более прозрачен, чем раньше, поэтому возможностей для информационного воздействия, освещения альтернативных взглядов и подходов больше. Некоторым хочется быстрее. Я даже их понимаю. Я даже солидарен в хотении. Но разговорами, как в 90-е, уже мало кого убедишь– нужна уверенность в способности держать ситуацию под контролем альтернативных сил. А для этого нужно что-то реальное делать. Власть это понимает и не дает возможности что-то альтернативно ей делать. Это реальность, с которой приходится жить.

Для победы на выборах с прямой демократией надежд для альтернативных власти сил мало. И смысла в прямой демократии мало, потому что она заведомо консервативная: за смену курса будут голосовать только в том случае, если власть очевидно проваливается. Я считаю, что многие люди с радостью бы доверили право выбора тому, кого хорошо знают и уважают как более компетентного в политике. Такие выборы могли бы быть более осмысленными и динамичными, если бы можно было обеспечить честное доверие, а не манипуляции голосами. Рассуждал об этом до выборов. А тут наткнулся в ФБ на ролик с мнением Захирджана Кучкарова с похожими сомнениями (в ленте Михаила Зеленфройнда). Но это развитие событий возможно только для такой власти, которая не боится смены.