Показалось интересным расширить рассуждения о службе и ее проблемах в сфере образования на другие сферы, традиционно связанные со служением.
Беглый просмотр сети по поводу служения показал, что в других языках для разных аспектов служения используются разные слова. В частности, различают аспект почетной обязанности («шерет») и рабской зависимости («авад»).
В словаре приводятся и более тонкие отличия, отражаемые разными словоформами, но ключевое различие службы, как чего-то значимого, и обслуживания, как чего-то вспомогательного, малозначительного, в нашем восприятии тоже есть. При этом в обоих словах есть оттенок подчиненности внешнему решению. Парадокс современного характера отношений в том, что обслуживание подразумевает свободное отношение заказчика и услуги, а служба остается признаком зависимого положения относительно некой служебной иерархии. Тем не менее, субъективно к службе, служению отношение сохраняется более уважительное, чем к обслуживанию, сфере услуг.
Второй важный, на мой взгляд, аспект этих различий в способе получения вознаграждения:
- За службу полагается стабильное жалование и повышение в статусе (должности) при должном усердии и/или по мере накопления стажа.
- Обслуживание вознаграждается динамично в зависимости от качества и объема услуги по мере оказания.
Сосредоточимся на мотивации «служивых» (в широком смысле).
Основным мотивом службы я вижу осознание важности задач, которые решаются в процессе работы. Только такого рода нематериальный мотив может быть стимулом к старательному «несению службы». Можно, конечно, кивнуть на стремление карьерного роста, но постоянно удерживать его как мотив повседневного действия для большинства сложно. Кроме того, это не только и не столько повышение довольствия, сколько повышение собственной значимости в обществе. Большинству проще формально исполнять должностные инструкции, используя дыры в них в своих личных целях.
Поскольку обсуждение темы служения началось с образования, которым все недовольны, интересно рассмотреть ситуацию, когда общественная значимость службы падает.
В предложенной выше логике, исчезает нематериальный мотив. Возможна ли служба без него?
- Для тех, кто сильно ориентировался на социальную значимость службы, полагаю, невозможна. Такие люди либо уходят со службы, либо– самые одержимые– становятся на путь реформирования с целью возврата общественной значимости.
- Есть и такие, кто вовсе не задумывается об общественной значимости службы. Они ориентируются на материальные стимулы.
Большинство людей спокойно смотрит на свою службу и как-то распределяется между этими крайними позициями. Если бытовые задачи жизнеобеспечения решаются получаемым жалованием вкупе с соцпакетом, можно и потерпеть критическое отношение общества. Если не решаются или в данной эмоциональной ситуации уже не удовлетворяют, появляется повод уйти со службы или начать выкачивать повышение жалования, спекулируя на зависимости государства от данной службы.
Насколько достаточно для успешной работы службы материальной удовлетворенности?
Во-первых, сомневаюсь в возможности получить чисто материальную удовлетворенность от жалования: когда нет зависимости оплаты от трудозатрат, всегда возникает неудовлетворенность при сравнении с другими– в чужой тарелке всегда больше, а свои трудозатраты всегда недооценены. К тому же, у нас зарплаты служащих заметно уступают зарплатам в бизнес-структурах. Попытки построить зависимость жалования от усердия или качества работы обычно приводит к внутренним конфликтам и повышению издержек на оформление этих различий. Очевидные значимые события, которые случаются крайне редко и вполне очевидно компенсируются разовыми поощрениями разного типа, рассматривать не вижу смысла– это не проблема.
Во-вторых, появляется желание получать сторонние источники дохода как доказательство правильного выбора деятельности– и для самоутверждения, и для повышения материального благополучия. При высоком статусе службы общественное уважение и риск его утраты существенно повышают барьер для такого рода настроений. При низком общественном статусе службы нарушение этических норм и норм закона становится своего рода месть за утерю значимости службы. И тогда начинают все больше задавать тон те, для кого и высокий барьер не предел:
- На примере учителей мы видим репетиторство, в том числе со своими учениками, подчас в режиме принуждения к платным дополнительным занятиям.
- На примере врачей мы видим разные услуги, продвижение определенных лекарств, провокации на дополнительные платные услуги.
- На примере пожарных известны примеры поджогов
- На примере военных известны массовые случаи воровства и использования солдатского труда в частных интересах.
- На примере милиции известны случаи крышевания не только бизнеса, но и криминала.
- На примере суда мы видим неправосудные дела
Можно ли поднять значимость службы зарплатой? Уверен, нельзя. Глубинный смысл службы в ее социальной значимости, а не в уровне доходов. Уровень доходов подкрепляет значимость, а не наоборот. Подчас, значимость остается высокой даже при низких доходах. Признанные в обществе учителя, врачи даже при низком статусе профессий в целом и при невысоком доходе являются уважаемыми людьми. Деньги как ключевой фактор не спасут ситуацию, хотя адекватность оплаты должна быть соблюдена.
Сформулирую еще более жестко: попытка повысить качество службы простым повышением зарплаты без изменения общественного статуса деструктивно! Это только развратит в еще большей степени, т.к. при низкой оплате сотрудник тешит себя мыслью о собственной героичности, мнит себя спасителем Родины, хранителем традиций, ощущает себя вместе с народом, клеймя власти. И народ это ценит, прощая ряд наименее острых прегрешений. Получив достойное жалование, служащий теряет статус жертвы и симпатии народа. Этические барьеры падают– качество службы тоже.
Это произошло и в образовании. С появлением оплаты начались разговоры про «за что платят». То, что раньше делалось на внутреннем распределении в традиционном управлении, пришлось формализовывать. Начались мониторинги, отчеты, анализы, НСОТ ... В итоге, вместо повышения качества начались мониторинги по оценке качества. Трудозатраты на мониторинги сопоставимы с трудозатратами по основной деятельности, которая не оплачивается ... «в доме, который построил Джек».
Какой выход? Если есть возможность реформировать службу в услугу, раз она нужна людям, появится давно отработанный инструмент рыночной регуляции качественного исполнения нужных обществу функций и его оплаты. Если такой возможности нет, необходимо реформировать структуру задач, чтобы они вновь обрели значимость.
В отношении образования и медицины процесс преобразования службы в систему услуг уже запущен. Пока нельзя его назвать удачным и устоявшимся, но терминологически это уже закреплено. Возникает вопрос, как быть с полицией, судами, армией, МЧС...?
Интересный факт в этом перечне: только в отношении МЧС не возникает негативных ассоциаций. Почему? Это заслуга Шойгу или, действительно, эта служба оставляет в обществе уважение востребованностью и качеством? Или она единственная из перечисленных не относится к силовым факторам государства? Так, медицина и образование тоже не силовые, но к ним тоже не самое лучшее отношение. Рискну предположить, что при ударах стихии любая помощь востребована и ее сравнить на качество не с чем.
Если исключаем МЧС, получается, что все службы вызывают серьезную критику и даже неприятие. Статус их всех довольно низок, что не может не сказаться на отношении к власти в целом. Но силовые службы в услугу не превратишь! Значит, попадаем в замкнутый круг, причем самозатягивающийся: без общественного признания барьер честного служения снижается, сотрудники служб начинают искать самоутверждение на стороне и в нарушениях, что снижает эффективность и статус службы еще сильнее.
Выход вижу только в возрождении значимости– только уважение к службе может вернуть уважение к власти. Но и тут есть обратная зависимость– уважение к службе связано с уважением к власти. Пришли к проблеме «курицы и яйца». Но я и не обещал решения проблемы– я в ней разбирался.
Комментариев нет:
Отправить комментарий