17 мая 2014 г.

Границы целостности сторон

Странные и тяжкие события вокруг украинского конфликта не перестают будоражить мозг. Жертвами конфликта становятся и реальные жизни вовлеченных в непосредственное столкновение людей, и отношения людей в самых разных масштабах: индивидуальные, коллективные, межгосударственные.

Можно понять конфликты между людьми, занявшими крайние активные позиции, но даже у тех, кто старается занимать взвешенные и фактологические позиции, тоже есть потери.

Сначала граница проходила по линии «бандеровцы-Путин»:

  • украинскую сторону обвиняли в лидерстве националистических сил, открыто симпатизирующих Бандере;
  • противником был назначен персонально Путин (Кремль) ибо его политику в отношении Украины считали не поддержанной народом России

Однако через некоторое время выяснилось, что позицию Путина в вопросе Крыма большинство поддержало. С переносом акцентов с Крыма на восточные области Украины, где открыто противопоставляли украинской атрибутике российскую, граница раздоров сместилась на «свидомых» и «ватников». Российская сторона обвиняет в событиях руку Вашингтона, украинская сторона и поддерживающие ее США и ЕС– Россию. Обе стороны, естественно, отрицают свое провокативное влияние.

  • Россия обвиняет Америку и ЕС в стремлении зажать ее своими военными базами и вспоминает обещания не распространять НАТО на восток от границ распущенного Варшавского договора.
  • Америка обвиняет Россию в имперских амбициях на воссоединение в границах СССР.

Что на самом деле происходит, никому не понятно. Подозреваю, что даже на самом высшем уровне остаются лакуны в понимании событий. В этой обстановке рядовому участнику или наблюдателю остается ограниченный выбор:

  • верить одной из полярных версий и обвинять противоположную во лжи
  • отстраниться и по фактам на основании своего жизненного опыта формировать собственную позицию

По мере нагнетания обстановки, линия неприятия иной роли доходит даже до нейтральной аналитической позиции: она оказывается изолированной от всех иных, т.к. даже два аналитика имеют разные оценки, ибо и опыт у них разный, и набор фактов неизбежно не совпадает.

Любопытной особенностью всех дискуссий является обвинение противоположной стороны в зомбированности посредством СМИ, т.к. практически все СМИ успели себя запятнать односторонней подачей информации. Даже в сети Интернет, где можно найти любую информацию, поток настолько мощный, что найти в широчайшем спектре достоверную информацию без личного участия в событиях практически невозможно. Я сужу по себе: без посещения Майдана и доверительных рассказов знакомых мне людей составить достоверное впечатление по публикациям было совершенно невозможно. Но это спасало только до момента изменения обстановки. Бурное развитие событий и новые потоки информации быстро смели эту точку опоры, а по мере втягивания в конфликт новых сил и нарастанию потока жертв накал противостояния даже в дискуссиях начал неизбежно нарастать.

Самым сложным в анализе этого потока является то, что любая из точек зрения имеет достаточный потенциал обоснованности:

  • и российские власти вполне могут вести провокативную деятельность и их интерес обоснован, понятен,
  • и американские власти давно известны своими способностями в других странах и их интерес понятен,
  • и внутренние политики в борьбе друг с другом не всегда похожи на джентльменов.

Таким образом, я считаю, что резкий рост популярности Путина объясняется не имперскими амбициями граждан России (хотя этот фактор тоже может иметь место для некоторой части), а выбором ими в качестве главного виновника раздора США.

  • Если принять этот угол зрения, то Украина становится заложником агрессии США на Россию, а позиция Путина является защитой от агрессора. В этом контексте операция с Крымом прошла блестяще: и Крым не отдали под НАТО, и крови почти не было, и Крым, который многими давно воспринимался неправедно отнесенным к Украине, оказался снова российским. Особо обращаю внимание, что в такой логике возврат является побочным эффектом, а не главной целью.

    Санкции в отношении России в этом контексте только укрепляют модель: должны же они чем-то компенсировать свою досаду? Многочисленные разговоры про бандеровцев и про фашизм со стороны граждан России, на мой взгляд, тоже являются неприятным сопутствующим фактором, а не ключевым. Думаю, этот фактор может иметь существенно большее значение для противостояния внутри Украины. Но это гипотеза– из России не видно.

  • Если же смотреть под углом зрения восприятия России как агрессора, а США и ЕС воспринимать как защитника слабых, то все получается наоборот: Путин– зарвавшийся фюрер, россияне– имперские бандерлоги, с которыми нечего обсуждать.

  • А есть еще и внутренняя украинская кухня, в которой тоже далеко не все просто. Даже в ряде событий на Майдане сами украинцы подозревали разные внутренние силы. А тут еще и одесская трагедия с очевидно подготовленным кровавым сценарием. И в восточных событиях разные внутренние интересы строят разные пьесы с покушениями, сговорами, подкупами, шантажем...

Аналитика в этих условиях предельно сложная, т.к. могут существовать все версии, включая их одновременность в разных долях. Особенно сложно анализировать, сидя в России, ибо от выводов зависит собственное позиционирование как гражданина. Даже при отсутствии восторгов в отношении властей, необходимость защиты государственных интересов от агрессора очевидна и меркнет перед лицом внутренних разногласий. При этом неизбежно работает психологический принцип поиска виноватых вне себя. А приоритеты поиска тоже зависят и от психотипа, и от темперамента, и от меры ответственности за окружающих. Отсюда и поддержка, которая быстро начнет таять вместе с исчезновением внешней угрозы.

Таким образом, по мере подтверждения тех или иных позиций, будет меняться (укрепляться или падать) авторитет Путина и внутри страны, и вне ее. Аналогично, но в противофазе и с меньшей амплитудой, может измениться авторитет западных лидеров, принимавших активное участие в конфликте. Влияние уточнения информации на украинских деятелей тем более очевидно.

Я связан родственными узами с Украиной, очень тепло к ней отношусь и желаю быстрее вырваться из этой мясорубки, построить то общество, которого заслуживают лучшие ее граждане, но здесь мне был важен анализ ситуации в России.

Демократия и Интернет-безопасность

15-16 мая 2014 года в Общественной Палате РФ прошел 3-й Форум электронной демократии.

За 2 дня больше всего слов было сказано про госуслуги, региональные сайты обеспечения обмена информацией между населением и властью, о защите от информационных угроз. Только 2 человека обратили внимание на собственно демократию в электронной среде.

  • Одним из них был Жириновский, высказавший, на мой взгляд, вполне здравую мысль, что главной задачей электронной демократии является выявление новых политиков. Он высказал ее в начале и в конце своего выступления. Все остальное время было сказано много о чем, включая тему угроз, но все больше довольно скучно и не по теме.
  • Вторым «демократом» был научный сотрудник из Карелии, выступавший в самом конце и осторожно противопоставивший возможности использования информационной среды для развития демократии жирно обозначенным в ходе форума охранительным мерам.

Охранительный блок продолжает уже набившие оскомину законодательные тенденции по ограничению доступа к ресурсам сети Интернет. Не могли в этом контексте не вспомнить о защите бедных детей. Слабая надежда на прозвучавший в начале этой темы из уст Л.Н.Боковой оборот про «развитие культуры противодействия негативным проявлениям в сети» безвозвратно угас на слайде, продолжающем продвигать программного монстра для контроля и мониторинга за доступом всех российских школ. Опять звучали доводы с опорой на некие исследования про 40% трафик с необразовательной тематикой. Вопросы задавать возможности не было, поэтому ссылку на источник этого исследования получить опять не удалось. Подозреваю, что таких ссылок все равно бы не дали. Приходится оставаться при мнении, что покоя не дают бюджетные деньги, которые можно за этот проект урвать.

Много говорили о проблеме зависимости от западных аппаратных и программных решений, от западных Интернет-сервисов и служб, о необходимости иметь собственные решения и о запущенности этой проблемы. В каком-то смысле, было высказано, что объявленные санкции даже полезны, т.к. требуют от разговоров об обеспечении безопасности перейти к конкретным решениям по созданию электронного суверенитета. Как это можно сделать в электронике, многим непонятно.

Весьма любопытным был доклад об изучении блогосферы на украинские темы в увязке с этапами развития кризиса на Майдане: до активной фазы, в активной фазе до начала боев, в боевой фазе. Было показано изменение доли активных и пассивных призывов в сети. Времени подробно выслушать информацию не было, но полную презентацию обещали выложить на сайте. Докладчик декларировал наличие целенаправленных воздействий на Интернет-аудиторию для формирования требуемых эффектов и по наличию связи между состоянием «виртуальных» действий с событиями в реале.

Блок чекистской информации сначала показался странным для форума по электронной демократии, но потом уже понял, что это один из трендов: защита власти как оборотная сторона демократии. Были показаны прямые аналогии принимаемых в различных цветных революциях мер. Стало ясно, что власть весьма озабочена новым каналом воздействия на граждан и ищет инструменты регулирования. Порадовало одно: по мере выработки разумных мер тупые ограничения могут начать снижаться. Строго говоря, основные здравые противодействия уже сформулированы и заключаются в обеспечении большей информационной «проводимости» между чиновниками и населением. Именно поэтому такое большое внимание начинают уделять госуслугам и обратной связи.

Ключевое противоречие в создаваемых в регионах электронных взаимодействиях между чиновниками и населением заключается в том, что их использование крайне мало. Не столько потому, что их нет, сколько из-за отсутствия востребованности. Причем, с обеих сторон. Многие услуги либо не нужны, либо неудобны. Чиновникам запросы по электронным каналам тоже не нужны. Развитие этих взаимодействий идет только там, где чиновник мотивирован реагировать на электронные коммуникации с населением. Было названо 3 причины наличия мотивации: давление сверху, давление снизу, давление изнутри. Инициативные чиновники встречаются, но редко (изнутри). Население редко проявляет требовательность в отношении электронных запросов. Поэтому основное продвижение происходит при заинтересованном внимании руководства.

Общий вывод сложно сформулировать.

  • Почувствовать обстановку в состоянии проблемы удалось– о потерянном времени не жалею.
  • Здравые люди в процессах развития тематики электронной «демократии» есть.
  • Для демократии сейчас условий нет.

Когда и если удастся обеспечить технологический суверенитет, вероятность освобождения должна вырасти. Сейчас, когда риски неспособности страны занимать независимую позицию высоки, о расширении свобод говорить смысла нет– на первом месте стоят охранительные меры. Пока есть вменяемые люди, надежда на смягчение ситуации остается. Главный вопрос– останутся ли вменяемые люди на местах при мощном охранительном лобби?