28 апр. 2021 г.

Умные «компетенции» или «новое умение»

После очередной дискуссии с очень умными людьми про компетенции очередной раз убедился, что нет принципиальной разницы между ними и словом «умение». Если, конечно, не ужимать смыслы «умения» до вдолбленной годами ущербной модели ЗУН, легкомысленно и неудачно скопированной с западной HR-модели KSA. Эта модель отлично работает для своих рекрутинговых целей, но портирование ее на образование было ошибкой. Пока образование было больше похоже на натаскивание, она сильно не мешала и даже могла быть полезной. Но когда стало ясно, что цели образования выходят за рамки этой искусственной редукции смысла хороших русских слов, возникла потребность в новых понятиях. И новое понятие породили из очередной HR-модели– теперь «компетенции».

Очень внимательно слушал доклад Бориса Островского и следил за его логикой понятия. Он сам явно декларирует, что в стабильных системах нет необходимости в понятии «компетенции»– их вполне покрывают «умения/навыки». Они нужны ему только для ситуаций нового знания, нового умения. Но мне так и осталось непонятным, почему оно нужно и почему нельзя обойтись прилагательным «новое/новый»? Ответ на мой прямой вопрос получился неоднозначным– «и да, и нет». Что я косвенно отношу в свою пользу. Все остальное выглядит предельно логично, полезно и понятно– о развитии умения, его уровнях.

Ответ Александра Попова содержал много словесных построений, но ключевое отличие, что компетенция– это капитализация умения, мне понятно. Я это отношение выражаю еще жестче, чтобы убрать красивости– это монетизированное умение. Слово «умение», если его не зажимать в рамки модели ЗУН, подразумевает способность сделать что-то полезное людям. Но не всегда полезное монетизируется. Не за все, что человек умеет делать, готовы платить. В том и состоит предпринимательство, чтобы полезность переупаковать в продукт, за который готовы платить. И тут даже неважно, каким образом удалось обеспечить ликвидность пользы– важны факт и размер ликвидности. И именно здесь уместно говорить о компетенции, раз уж она прижилась в сфере HR.

Именно поэтому я высказал в дискуссии и повторяю очередной раз тезис, что не нужно втягивать в сферу образования сущности и понятия из бизнеса. Система образования призвана помочь в построении картины мира, а картина мира– консервативное образование, развиваемое всю жизнь. Компетенции, как и ликвидность,– сущности суетные, сиюминутные.

Сам лично ощущаю полезность «компетенции» только в тех случаях, когда необходимо интегрально обозначить готовность/способность к неким задачам. Когда неважно, за счет чего именно человек достигает нужного результата– когда важен сам результат. А это предельно бизнесовая постановка задачи– не образовательная. И отсюда пока остаюсь в сомнениях относительно необходимости измерять компетенции: размер результата и есть измерение компетенции как интегрального параметра.

Попытка развести «компетенции» и «компетентности» понятна, привычна и к основному для меня вопросу обсуждение не приблизила. Хотя обозначила и тут разночтения у разных авторов. Мне понятно и близко привычное в русском языке с 18 века употребление «компетентности» в логике «грамотности», «осведомленности», «владения темой». Заход на смыслы Александра Асмолова через отрицание– некомпетентность– кажется полезным, но остается в той же логике понятия из 18 века, что и закрепляет меня в консервативном отношении к этим понятиям.

20 апр. 2021 г.

Принципы приватности

Об обеспечении приватности и изменении закона 152-ФЗ «О персональных данных», в развитие прошлых постов о цифровом паспорте и о «цифровом ангеле»,– сформулировал некоторые принципы

Архитектурные принципы:

  1. Не подлежат сокрытию «общегражданские данные»: уникальный идентификатор, фото, ФИО, дата рождения, город проживания (районный центр для небольших населенных пунктов). Эти данные нужны для обеспечения гражданской ответственности как идентификационный признак и традиционно известны многим по реальной жизни. Но подлежит особой защите надежность и достоверность этих данных как основа всех иных персональных данных.
  2. Существует открытый общедоступный государственный сервис подтверждения идентификации персоны. В этом качестве может быть использован, например, ЕБС.
  3. Государство в лице госпочты и МВД гарантирует доставку официальных обращений любому и каждому, находящемуся на территории России. При наличии соответствующих международных соглашений— также и за рубежом. Это исключает необходимость детализации в гражданско-правовых отношениях любых иных персональных данных, кроме общегражданских и представляющих предмет этих отношений.
  4. Каждый сервис, в том числе для реализации государственных услуг, включает только те данные, без которых он невозможен. Дополнительные возможности сервиса на основании обработки дополнительных данных рассматриваются как отдельный сервис, требующий интегральной выборки данных с базовым сервисом.
  5. Каждый сервис, в том числе для реализации государственных услуг, имеет собственную уникальную идентификацию в цифровом формате, который сохраняется на стороне клиента для автоматизации каждого нового доступа. Для интеграции данных из разных сервисов нужно иметь таблицы соответствия идентификаторов разных баз, которые есть у владельца данных и у уполномоченных государственных регуляторов в рамках их компетенций. Доступ к каждому сервису пользователь хранит в зашифрованной базе данных на личных устройствах (можно задачи доступа реализовать в логике работы «цифрового ангела» либо иметь на нем резервную копию данных авторизации, находящихся на личном мобильном устройстве).
  6. На основании идентификации для каждой сессии генерируется уникальный токен. Любые транзакции осуществляются обезличенно только по уникальному токену. Это позволяет в большинстве случаев открыто передавать обезличенные данные с уникальным для сессии токеном, и тем самым создать удобные условия для общедоступного статистического анализа.
  7. Права доступа к каждому полю баз данных регулируются отдельно. Это позволяет избежать несанкционированной выборки данных, кроме допустимых для каждой регулируемой роли.

Принципы обработки:

  1. Интеграция данных из разных баз, как правило, запрещена. Осуществляется при наличии явно выраженного запроса от дееспособного владельца данных либо его ответственного представителя на законных основаниях. Выборки с интегрированными данными должны надежно уничтожаться оператором, исключая возможность несанкционированной повторной выборки, сразу после передачи заказчику.
  2. Обработка интегральных данных без запроса владельца данных возможна для ситуаций предотвращения угроз жизни или здоровью людей, чьи данные собираются. Помимо владельца данных, возможны запросы на обработку интегральных данных при следственных действиях и для решения иных задач, непосредственно предусмотренных законом.
  3. Недопустимо требовать от пользователя согласия на избыточные выборки как условие использования сервиса. Недопустим отказ в реализации части доступных функций под предлогом отказа пользователя от запроса на иные виды обработки данных.
  4. Владение несколькими сервисами не дает права делать агрегированные выборки или синхронизацию данных между ними без явно выраженного желания пользователя.
  5. Работа любых сервисов, прежде всего социальных сетей, должна быть ограничена правом владельца сервиса обрабатывать хранимые там данные.
  6. Владелец сервиса может выступать посредником для адресной доставки рекламы или иной информации на основании совпадения ключевых признаков, в том числе на основании интеллектуальной машинной обработки. Но он не вправе передавать идентификационные данные и обеспечивать доступ сторонним сервисам для сборки данных на основании их отношения к идентифицированным пользователям, даже если сам идентификатор обезличивается.
  7. Все акты обращения к данным должны протоколироваться и предоставляться владельцу данных виде, удобном для хранения и анализа. Могут временно защищаться от владельца факты доступа к его данным для скрытных следственных действий на основании санкции уполномоченных органов.

11 апр. 2021 г.

Про субъектность робота

Вадим Чеха на обсуждении новых норм поднял тему придания компьютерным платформам права субъектности. Тема зацепила не только и не столько в текущем виде, хотя это очень важно, сколько на перспективу. Что получится из размышлений по ходу написания этого текста, самому интересно.

Будем считать это за...

...ветвь рассуждений 1

.

Сразу по ходу уточнения, я вынес тезис, который продолжаю считать правильным:

  • Если речь об операционных задачах, которые обычно выполняли люди, то это можно и нужно.
  • Если речь об ответственности как стороны договора, то сомнительно.

При этом я плохо понимаю, зачем для операциональных функций может быть нужна юридическая субъектность? Например, сбором данных соискателя, их проверкой и оформлением на работу занимается бот. Какая разница, выполняется эта функция человеком или ботом? Если возникнут сомнения/возражения/уточнения, с ними все равно пойдут к ответственному за это направление работ человеку. Можно ли и нужно ли какие-то функции полностью доверять боту без живого человека как решателя нестандартных непредусмотренных алгоритмом ситуаций? Я не думаю.

Ветвь рассуждений 2

О возможности ИИ через сбор данных нейроактивности (эксперимент Маска) выявлять способности и склонности человека без его сложных процессов самосознания, то бишь формирования субъектности как личности в строгом понимании. То есть, ИИ может провести человека по образовательной траектории без формирования субъектности на основе анализа реакций мозга на разные жизненные события. Таким образом, он алгоритмами может подменить человеческую субъектности– именно то, что мы ожидаем от персонализации, становления личности.

Ветвь рассуждений 3

О демократии. Изначально правом обладали не все люди, а только некоторые. В этом я увидел преимущество, потому что в политике должны участовать только те, у кого есть своя политическая позиция. Именно поэтому мне близка идея представительной демокраии, когда не имеющий своей позиции может поручить свой голос тому, кому он доверяет и кто имеет позицию. Все бы было с этой идеей здорово, если бы не возможность манипуляций– как минимум, банальной продажи голосов вместо ответственного перепоручения.

Если же вернуться к истокам, чтобы давать голос не всем, то возникают вопросы: кому давать и кто это будет решать?

Сомнения-сборка

Есть мысль на пересечении рассуждений: так, может, ИИ выявит, у кого есть политическая позиция, а у кого ее нет?

Но, если ИИ не субъект, то решение алгоритма зависит от людей. Опять дырка для возможности манипуляции. Причем еще менее заметная, хуже поддающаяся контролю, чем в классике. Если бы ИИ был независимым субъектом, ему можно было бы доверять. Но для этого должен быть надежный механизм контроля его логики: вмешиваться в него нельзя, а проверять логику можно и нужно открыто.

Наклевывается вывод о целевом подходе к субъектности бота: невозможность вмешиваться и механизм открытого доступа к логике с процедурами поверки. С другой стороны, традиционное представление о субъектности заметно иное. Юридическое представление о субъектности изучать пока не готов. Напрашивается аналогия с открытым программным обеспечением и платформой с общественным контролем за ее работой. Конкретный оператор, отвечающий за функцонирование, и распределенная ответственность сообщества за право и правила ее использования.

PS. Тему распределения ответственности за действия робота между владельцем и производителем (в том числе, разработчике ПО) я намерено не рассматриваю, т.к. ее уже активно обсуждают специалисты и т.к. по самому характеру обсуждения о субъектности робота в данном рассмотрении говорить не слишком уместно.