Компетенция как революция

В рамках конференции «Смешанное обучение 2019» в Новой школе 13 апреля удалось собрать группу сильных экспертов, чтобы обсудить тему компетенций. К моему удивлению, желающих послушать набрался целый класс. Некоторые, правда, не выдержали и ушли, но большинство осталось, причем были включены в контекст.

А контекст непростой– я давно «качаю» эту тему против уже устоявшегося потока. При этом ощущаю поддержку: есть согласные с моими сомнениями в осмысленности и оправданности «компетентностной риторики». Но и противников моего предложения переосмыслить терминологию много: она прижилась, штампы закрепились, выучены и используются на автомате. Зачем снова «раскачивать лодку»? Ведь, тогда придется снова переучиваться.

Ключевой текст, от которого отталкиваюсь я,– статья на сайте «Учительской газеты» «ЗУН2 против компетенций» . В нем и ключевые тезисы моей критики, и ссылки на смежные тексты. Хотелось столкнуть их с мнением сильных и известных экспертов в прямом полилоге.

• Модерировать дискуссию взялся Павел Максименко, научный руководитель Образовательного клуба «Эврика», директор департамента Новые облачные технологии, которого тема компетенций интересует преимущественно как филолога. Именно он навел меня на ряд тезисов, которые использованы в статье.
• В школьном образовании компетентностная терминология вводилась при участии Сергея Заир-Бека, сегодня ведущего эксперта ВШЭ, поэтому его мнение было весомым с угла зрения школьного образования.
• В высшем образовании и в сфере управления кадрами (или, как стало принято последнее время HR) одним из первых логику компетенций осваивал Тахир Базаров. Он как научный руководитель «школы HR» на базе Института Практической Психологии ВШЭ и как профессор МГУ им.М.В.Ломоносова мог на самом высоком научном и практическом уровне представлять угол зрения высшего образования и HR.
• Сергей Кузнецов как руководитель проектов ЭКОПСИ Консалтинг, одного из ведущих консалтинговых агентств в области HR, представлял предельно практичный угол зрения «боевых HR».
• Игорь Барышев как научный сотрудник МГУ им.М.В.Ломоносова представлял философский угол зрения, рассматривая компетенции с социального, юридического и политического ракурса. Его провокационно-критический подход для столь спорной проблематики оказался весьма полезным. Хотя и небесспорным.

Полностью обсуждение можно посмотреть на YouTube, но звук неровный– (после 2 часов от начала).

Хочу вынести концентрат обсуждения– важные для себя тезисы со встречи и мысли от продолжения дискуссии после.

Тахир Базаров обозначил старт темы для себя в 90-е годы как осознание и локализацию Competency Model: как поиск соответствия запросов бизнеса и способности соискателя. Это понимание четко соответствует семантике английского слова competency. Точка соответствия важна для всех углов треугольника «бизнес-вуз-работник/студент».

• Бизнес говорит на языке компетенций.
• Вуз живет в логике квалификаций, ибо именно они являются измерителем успешности подготовки.
• Студента волнует собственная компетентность– способность решать разные задачи от успешной квалификации до соответствия компетенциям.

Сергей Кузнецов постоянно переходил с терминологии компетенций на ЗУН. Ему компетенции нужны как конверт, в который кладут все необходимое для оценки соответствия работника бизнес-задачам. Но при проверке соответствия конверт уже не нужен, а нужно проверять по отдельности каждую составляющую. Для практики достаточно ЗУН, хотя в умных статьях туда добавляют еще всякую всячину. Эта достаточность неудивительна, ибо ЗУН почти точная калька с американской модели KSA, которая до сих пор в ходу. При углублении дискуссии он даже сказал, что может обойтись без понятия компетенций без ущерба для дела, хотя не видит в этом смысла, ибо для HR это понятие уже привычно и знакомо.

Сергей Заир-Бек обратил внимание на то, что понятие компетенций в школьном образовании призвано обратить внимание на недостаточность модели ЗУН в современных условиях. Ориентация «компетентностного подхода» на практическую значимость, на формирование результативности получаемых знаний в противовес традиционному информационному акценту. Кроме того, тема метакомпетенций, формирование универсальных «компетенций» в условиях динамики и непредсказуемости развития становятся важным фактором современной образовательной политики и требует адекватной терминологии.

Игорь Барышев высказал соображение о политической ангажированности компетентностной риторики, способе перетянуть одеяло законодательства мод на себя и намеренной туманности компетентностной терминологии. Однако он считает эту ситуацию позитивной для сферы образования, ибо позволяет каждому активному субъекту при соблюдении общих правил игры ловить свою рыбку. Никакой другой специфической ценности в компетенциях он не видит. Цитата Чехова в приложении к компетентностной риторике не могла оставить никого равнодушным: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном».

Павел Максименко постоянно под разными углами ставил вопрос об осмыслености и оправданности применения компетентностной терминологии, но внятного ответа не было.

Компетенция и революция

Уже после публичного обсуждения между нами всплыла аналогия с «переворот/революция». Смысл слов идентичный, но эмоциональный окрас совершенно разный именно из-за заграничности одного и скандальности другого.

В компетентностной риторике есть устоявшиеся с 18 века смыслы, которые ни у кого не вызывают сомнений, и новые, с середины-конца 20 века:

• В традиции, компетенции как полномочия и компетентность как грамотность, соответствие работника задаче.
• В новых смыслах, компетенции используют вместо английской пары skills/competence, хотя есть русский эквивалент «умения/навыки».

Но об эквиваленте можно говорить, если забыть о редукции понятий «знания», «умения», «навыки» относительно исходных смыслов, которые тренированы глубоко внедренной в образование моделью ЗУН. В исходном смысле оба слова из каждой пары почти синонимичны друг другу, но имеют смысловой оттенок, который тоже идентичен между competence и навык: оба подразумевают наличие опыта применения умений.

Почему «компетенции» как калька competence вошла в школу, Заир-Бек хорошо объяснил– в противопоставление ЗУН. Но это актуально, пока идет борьба за новые подходы. Сегодня каждая Марьванна знает, что нужно формировать компетенции, а не ЗУН, что ЗУН–атавизм. ЗУН можно тоже развивать, но для начала– а потом обязательно выходить на компетенции.

Все бы ничего, но сравним слова.

• В слове «революция» никаких сложных смыслов нет, фонетика сравнительно простая, словообразование в русской грамматике прозрачное. Его политическая ангажированность очевидна.
• «Компетенция» противоположна по удобствам– скорее неудобствам. Масса разных тонких смыслов и оттенков на разные соответствия. Тяжелая фонетика. С грамматикой не сложно, но, при отсутствии простого смысла даже в исходной форме, использование более сложных форм практически бессмысленно. Конечно, кроме представительских целей и наукообразных презентаций ее носителя. Политический смысл– противопоставление ЗУН– потерян с полной и окончательной победой над ЗУН.

Победе компетенций над ЗУН способствовало то, что модель ЗУН тоже была далека от идеала «притянутостью за уши» редукцией базовых слов (это ж выучить было нужно и не спутать при ответах). Однако многие теперь забыли об искусственности модели ЗУН на фоне туманности компетенций и ностальгируют по ним.

В итоге. IMHO

Остаюсь при своем мнении. Раз в HR смыслы и контексты «компетенций» прозрачны, привычны и удобны, пусть говорят. Раз в образовании «компетенции» плохо приживаются, вызывают путаницу смыслов, уже победили старые ЗУН и не несут смысла противопоставления, от них стоит постепенно отказаться.

Мое предложение– переобозначить ЗУН в традиционных смыслах русских слов, чтобы знания были полноценным отражением картины мира, а умения/навыки были адекватны тем же компетенциям.

Модный и важный «компентностный подход» означает, что в итоге нужно что-то конкретное уметь. Такой подход подразумевает простую практическую ориентацию образовательного процесса в противовес чисто академическому освоению учебника– знание нужно для чего-то, чтобы его применимость была не абстратна, а конкретна, чтобы в процессе освоения знания формировались конкретные полезные умения/навыки из сферы изучения. В английских текстах при описании этого подхода даже используют слово mastery– мастерство как цель или часть процесса. Достаточно было использовать чистую русскую речь, чтобы все смыслы стали прозрачны.

Кроме того, не стоит «компентностный подход» превращать в панацею. Он важен и нужен для прикладного обучения, когда выпускник озабочен своей ликвидностью на рынке труда. Таких, безусловно, большинство. Но есть еще и наука, которая не про компетенции, а про картину мира. Ценности образования органично вливаются в ценности науки. Собственно, наука и есть высшая форма образования. Значит, для интересующихся наукой компентностный подход может оказаться далеко не оптимальным.

Что же касается «метакомпетенций», прежде всего «когнитивных» в свете модного слогана «учить учиться», то их умные списки важнее для учителей-составителей, чем для учеников. Причем не учителей-читателей! Это важно только для тех, кто их составлял, и только тем, что учитель задумался над тем, чему он учит. Именно поэтому число этих списков бесконечно в разнообразии, а что на слуху только некоторые их них– это маркетинговое достижение, а не когнитивное. Метанавыки или, кому больше нравится, метакомпетенции формируются сами собой в процессе соответствующей деятельности. Строго в логике английского слова competence и русских навыков, не глядя ни одним глазком на эти расфуфыренные списки.

Чтобы научиться учиться, надо просто учиться. Чему угодно. Чтобы научиться бегать, нужно бегать. Чтобы научиться строить, нужно строить. Но учиться (learning), а не просто сидеть на уроках. Этот смысл был полезен у ныне модного слогана только в момент зарождения. Став модным слоганом, он потерял содержательный смысл.

А специалисты по HR будут проверять соответствие (competent) соискателя своему бизнес-запросу. Для них компетенции– это условия соответствия. Что попадет в эти условия в будущем, никто не знает. Особенно, в условиях стремительных изменений современного мира. Обсуждать это можно и нужно, но называть компетенциями будущего имеет смысл только с позиции HR-визионера. Задача образования– картина мира. А если и говорить о подготовке к рынку труда, то предметно, а не размахивая руками про никому не известное будущее.

Моя гипотеза– сфера образования в будущем поглотит бизнес HR, оставаясь предельно конкретным и нужным своим ученикам/студентам.