Помогите встроиться!

Педагоги замкнулись в задачах обучения. Максимум подъема головы– задачи образования и воспитания. В условиях кризиса системы образования, поиска новых стратегий и тактик под напором цифровых технологий и призывов к цифровой трансформации, может оказаться полезным еще один угол зрения.

При голой декларации мой тезис у части коллег вызвал поддержку, но многие его не приняли, а при обсуждении выяснилось, что они его иначе воспринимают. Возможно, легче будет отследить мой взгляд по хронологии его формирования.

Ключевой пункт моих последних взглядов– осознание радикального разлома преемственности в развитии взглядов на образование в связи с переходом из общества с ограниченным доступом к информации в общество с избытком информации. Все подходы к образованию формировались на протяжении тысячелетий в условиях информационного голода. Именно для такого общества «кто владеет информацией, тот владеет миром».

Печатная книга и, особенно, публичные библиотеки сделали информацию заметно доступнее, но трудоемкость доступа к ней осталась высока, поэтому изменения в образовании были не столь заметны. Кроме того, насыщение книгами происходило небыстро. Трудоемкость книжной/бумажной информации связана, прежде всего, со сложностью дублирования информации, цитирования ее, а также с низкой совместимостью разных типов информации.

Промышленно тиражируемая книга, безусловно, повлияла на школу. Но это был небыстрый процесс и поэтому осознавать его начали далеко не сразу. Если смотреть сейчас, из явно сформулированной информационной позиции, можно четче отметить связь произошедших в школе изменений с насыщением ее книгами в логике новых событий.

Выход в цифровую эпоху произошел стремительно, на глазах. Практически все виды информации стали совместимы, быстро и легко тиражируемы, трансформируемы. Граница между достоверной и недостоверной версиями надежно стерлась. Множественность правд и их зависимость от ценностной ориентации адресата стала повседневностью, хотя принять это многим сложно.

Если раньше образованность оценивалась количеством и качеством легко воспроизводимого на память «знания», то теперь образованность– это способность отличить полезную информацию от бесполезной и ложной. Быстро меняющаяся картина мира и способность в ней ориентироваться– новый вектор цели образования.

В логике этих целей ставятся новые задачи на языке «компетенций» (при всей неуклюжести этой терминологии, она самим фактом появления знаменует новые подходы). Ставится задача умения жить в условиях VUCA-мира– мира неустойчивости, неопределенности, изменчивости, непредсказуемости. Главным качеством становится способность гибко на все реагировать: «субъектность как результат образования» явно декларируется некоторыми наиболее осознанными членами педагогического сообщества.

В процессе описанного переосмысления задач образования очень красиво звучит тезис: «результат образования– понимание, когда несут чушь». Один из источников приписывает его Анатолию Каспржаку из института образования Вышки. Красиво сформулированный тезис, отражающий и модный компетентностный подход к образованию, и переориентацию на задачу фильтрации информационного селя.

Но появилось сомнение: похоже, что этот тезис справедлив не для всех. Я давно обсуждаю поведенческую модель ИРО. По ней подавляющее большинство людей (порядка 85%) не очень озабочено осмыслением мира– им важнее ощущать себя востребованными, чтобы общество видело в них хороших исполнителей полезных функций. И только для остальных (15%) важно понимание общих закономерностей мира. Всем полезно отличать чушь от полезной информации, но, если под образованием понимать личную активность по познанию мира, целью образования это является только для 15%. Для остальных это полезно, но не это они видят целью своего образования.

И как быть тем, кто видит себя бойцом образовательного фронта? С кем и за что нужно биться? Надо биться за большинство, которым важно найти хорошую работу и в отпуск попасть на курорт? Или за меньшинство, от которого зависит развитие общества? Или просто исполнять распоряжения находящихся у власти: какие им нужны акценты, такими и отчитываться?

И тогда банальная мысль начинает звучать осмысленно, обобщая школу на любом этапе развития и включая даже забавные игры детенышей животных. Любой малыш стремится стать взрослым, чтобы на него смотрели, как на равного полноценного члена общества. Его игры– тренировка навыков, подражание взрослым.

Можно ничего не делать– малыш вырастет и займет свое место в стае. Родители его научат тому, что умеют сами. У людей так и было долгие годы, пока уровень сложности занятий человека не начал расти. Оказалось, что некоторые люди знают и умеют намного больше родителей. И оказалось, что они готовы научить тому же других, не своих детей, если они могут и хотят. А потом, по мере нарастания расслоения и понимания, что можно сделать детей более умными и успешными, родители стали отдавать своих детей тем, кто мог научить больше и лучше их.

А потом пришло понимание, что при массовом научении детей, общество станет более развитым и жить в нем будет интереснее. Оказалось, что более образованное общество живет более интересно и менее агрессивно, потому что не так примитивно. Есть эффектная фраза «Дешевле содержать школы, чем тюрьмы». Есть красивая метафора: «С каким дворником вам было бы комфортнее сталкиваться во дворе собственного дома: с аттестатом двоечника или с дипломом приличного вуза?».

Отсюда и пришло понимание, что школа как институт– это помощник по встраиванию ребенка в общество. Обществу важно получить максимально возможную пользу от нового члена, а ребенку важно встроиться с минимальными издержками. Если он хорошо поет, ему вряд ли комфортно будет стать кровельщиком, например. И наоборот, если он хорошо работает руками, его будет крайне раздражать необходимость постоянно петь в ущерб рукотворству.

А как же традиционные пляски вокруг образования, обучения, воспитания? Это средство! И современный этап развития, требующий вариативности, субъектности, самоопределения идеально вписывается в эту постановку задачи. У каждого свой путь, но познание себя– самое непростое, когда вокруг столько успешных на самых разных поприщах. Надо пробовать и понимать, что за любым публичным и эффектным успехом стоит масса рутины. Какая из них обременяет меньше– то и повод для пробы себя.

В таком подходе должно быть много разных вариантов школы и много шансов проверить себя, подобраться к пониманию, что мне любимому нужно от образования, какое для этого нужно обучение, а чему можно и нужно научиться самому. Я встраиваюсь в общество, ищу свое место в нем, которое будет мне комфортно и полезно обществу. А школа как институт, как совокупность разных школ с разными образовательными ориентирами и формами взаимодействия, должна быть устроена так, чтобы помочь мне это сделать с минимальными издержками, обеспечив обществу максимальную пользу в лице нового умелого и довольного жизнью члена.

Цель школы как института – встроить ребенка в общество с максимальной пользой для общества и с минимальными издержками для ребенка.