Тексты в эпоху цифровых «мудрецов»

Цифромудр пишет текст. Круто! А нужно? Кому? Зачем?

Сегодня одно из высших достижений инженерной мысли— Цифромудр (ИИ)— занят тем, что всегда было верхом гуманитарного мышления— написание текстов. Галлюцинации— ерунда: можно подумать, нам не знакомы галлюцинации людей, которые что только не писали!?

Самые массовые человеческие опусы были перепевами/аранжировками тем и приемов нескольких великих и уникальных авторов. Теперь перепевы и аранжировки легко и стремительно могут быть заменены ловким промптом для Цифромудра. Не хочу умалять пилотажа промптовиков, но не готов уравнивать их продукт, например с Достоевским (первый, кто в голову пришел).

Текст для меня— это восприятие другого человека. ЧЕЛОВЕКА! Не все авторы велИки, но пока автором является человек, у меня есть надежда на что-то резонирующее с чем-то у меня внутри. А зачем мне текст, который является машинной компиляцией текстов? Даже открывать его зачем? Какой смысл в салате из восприятий даже великих авторов?

Предлагаю гипотезу— такой текст может быть нужен киношникам, работающим на потребу "пипл схавает": лишь бы кассу набрать. На фоне ширпотребной литературы какое-то время и бульварные опусы будут расходиться. Но недолго. Проще будет их гнать в сети на халяву ради рекламы на каждой странице. А там и очередь киношников подтянется— ведь, ширпотребное кино Цифромудр уже тоже начинает осваивать.

Мне могут возразить, дескать, человек-автор создает стержень, а Цифромудр только упаковку быстро делает красивую. Но это значит, что упаковка теряет смысл, раз она становится автоматической, усредненной, стандартизованной. Ну, раз я знаю, что человеческим в продукте является только стержень, я заинтересован сразу получить доступ к нему, а упаковку в мусор: в век избытка информации тратить время на упаковку— грех!

Мы живем в интересное время апофеоза инженерного подхода к жизни, который влечет радикальный переворот. Но его (переворот) пока не осознали— увлечены инженерными игрушками. В чем теперь человек будет нужен человеку, еще нужно осознать, а сначала нащупать.

Инженерные штуки удовлетворили ту модель, которая была создана раньше. Теперь очередь нового гуманитарного мышления, пока инженеры будут участвовать в гонке информационных ресурсов — как средств нападения и защиты в агрессивной конкуренции сил, которые тоже, увы, часть гуманитарного мышления.

Я инженером считаю любого, кто осознает способ действия человека, формализует его и автоматизирует— чтобы освободить человека от этого действия. То есть для меня инженер— это не только механик высшей квалификации. И он не обязан быть только инженером— особенно сейчас, когда у людей по куче разных дипломов.

И вот уже крики "караул, людей поработят". Да, нет. Просто, люди должны осознать (время нужно!), что больше им не нужно писать тексты. Или тексты должны быть какой-то новой структуры, в которой тексты Цифромудра будут самоочевидными конструктивными элементами. Ведь, соцсети, неожиданно и резко удовлетворившие потребность в коммуникации, уже сбили оскомину и медленно проклевывается осознание потребности иного общения. Формата еще нет, а потребность уже заметна.

Учебно-новогодний спич

Я вам никто и необходимости слушать меня у вас никакой. Слушать просто потому, что человек старше – логика сомнительная. Раньше, когда жизнь была медленная, в этом был смысл: опыт старших мог помочь молодым в продвижении по жизни. Сегодня скорости обновления таковы, что опыт старших молодым далеко не всегда поможет в становлении.

Так, стоит ли кого-то слушать?

Мне понравилась конструкция в стиле молитвы (по памяти, возможно неточно):

Боже, дай мне силы

• исправить, что могу;
• пережить, что исправить не могу;
• и мудрость отличить одно от другого.

Примерно то же хочу предложить в отношении ценности кого-то слушать:

• только то, от чего поет душа, входит в резонанс;
• а также то, от чего воротит, но от чего зависит дальнейшая жизнь.

Похожесть с молитвой вижу в том, что тоже беда с мудростью – отличать внутренний резонанс от модного хайпа, отличать важное от неважного, от чего зависит или не очень дальнейшая жизнь.

Поэтому не путайте образование с обучением:

• образование про мудрость, про картину мира, про важное и неважное для меня и для других;
• обучение – про зачеты и экзамены.

Они связаны, но разные! Будете различать– приблизитесь к мудрости, потому что разлом смыслов между обучением и образованием сегодня размыт.

Календарь как геометрия времени

В чем я вижу геометрию? Если представить календарь как цепь засечек на орбите Земли вокруг Солнца, они слегка отстают от полного цикла, причем за 4 года это отставание набегает на целый день (високосный год). Поскольку суток в солнечном цикле больше, чем 364 (52 полные недели), мы каждый год сползаем по дням недели. В итоге каждый год надо пересматривать календарь, а то и менять выходные и рабочие дни, чтобы не получалось неуклюже.

Календарь как циферблат

Раз мы понимаем, что ключевой для Земли цикл солнечный, а орбита Земли довольно стабильна, давайте проигнорируем суточные неточности? Сделаем засечки по орбите Земли один раз, но максимально удобно для наблюдения и планирования, равномерно – как часы? Тогда все года будут одинаковы. И тогда отслеживать все земные процессы удобно и просто. И тогда планировать процессы на долгие годы удобно. И тогда анализировать динамику удобно. Мы и так знаем, что один день у нас точно выскочит за полный цикл, а раз в 4 года набежит еще один. Мы их учтем, но ради равномерности засечек на кругу закроем глаза на небольшую нестыковку.

Идея не нова даже для Древнего мира – такие использовали древние цивилизации Египта и Латинской Америки в ритуальной среде жрецов: красивое число 360 дней циклично, а остальное время праздник на 5-6 дней. У одних 30 дней на 12 месяцев с декадами (10-дневными неделями), у других 20 дней на 18 месяцев с 5-дневными неделями. Декадный вариант в течение 12 лет применяли в Парижской Коммуне, пока Наполеон всех не разогнал. 360 дней красиво делятся на любые числа до 6, но деловые привычки в мире уже диктуют 7-дневную неделю – а привычки нельзя игнорировать.

Из ряда проектов стабильных календарей акцентируем внимание на наиболее близких идее циферблата и на основе 7-дневной недели: 4 квартала по 13 недель. Получается 364 дня. Остается до полного солнечного цикла один день (или два, если високосный год). Если отойти от принципа ставить последовательные засечки, то эти 1-2 дня можно считать за рамками однократно размеченного цифрблата: либо празднично-предновогодними, либо как-угодно резервными. И тогда каждый год начинается всегда одинаково с начала новой недели. Если она праздничная (отмечаем Новый год), то «лишние» дни примыкают к праздникам и сразу становятся уже совсем не лишними.

Где талию делать будем?

Остается договориться, какой момент на орбите считать началом отсчета и как называть каждый день на этом солнечном циферблате: этот способ разметки не должен порождать путаницы с привычными датами. Ясно, что любая дата из прошлого однозначно ложится на этот фиксированный циферблат. В том числе последние дни года, поскольку их тоже учитывают, но не продолжают делать за ними засечки следующего года, а начиная каждый год заново.

Мне кажется удачной идея привязки к фазам Солнца. Правда, они слегка «плавают» из-за високосной цикличности и прецессии земной оси (колебания направления, как у юлы). Чтобы вместе с этим не крутить календарь-циферблат (а именно в его стабильности идея), фазы Солнца должны всегда попадать в ожидаемый диапазон. Если начинать год с 20 декабря (по григорианскому календарю), то они будут всегда происходить на первой неделе каждого квартала.

Время Робинзона Крузо

Время – искусственное понятие, отражающее соотношение скоростей разных наблюдаемых процессов. Для оценки скорости медленных процессов берут в качестве линейки более быстрые, желательно циклические, которые можно считать одинаковыми. Знаменитый мультфильм про длину удава – «а в попугаях я гораздо длиннее» – прекрасно отражает и динамичную логику.

Органичным атомом времени бытовой жизни человека являются сутки. Следующими циклическими процессами, по которым логично отслеживать скорость жизненных процессов (или протяженность их в искусственном конструкте «времени»), можно считать циклы Луны и Солнца, правда с учетом пары неудобств:

• неровно ложится лунный цикл на суточный цикл (29-30 суток);
• 12 лунных циклов примерно на 11 дней отстают от солнечного цикла.

Пока жизнь неспешная, планируемая по текущим потребностям, это неважно. А когда возникает необходимость более четко планировать дни наперед, а то и на годы, становится неудобно, да и подгонять эти нестыковки совсем не просто. Отсюда и динамика смены календарей от лунных к лунно-солнечным, а потом и к римскому (юлианскому или григорианскому – непринципиально). Чем проще правило, тем меньше отговорок при сборе налогов – ведь именно в этом изначально ключевая цель календаря. Более того, чтобы не было сомнений, изначальный римский календарь считал дни не ОТ начала месяца (как мы привыкли), а  ДО его начала – сколько осталось до дня уплаты налогов, «календы», который приходился на первый день каждого месяца.

Главное достоинство римского календаря, введенного Цезарем, что он, не сильно меняя привычный календарь для Рима, существенно упрощал правила поправок: из года в год календарь стал совершенно одинаков и только раз в 4 года была нужна одна простая поправка на один день. Это оказалось настолько удобно, что на него перешел в планировании деловых отношений весь мир. Однако при современных недельных ритмах даже мелкие несоответствия месяцев и кварталов, ничтожные для древнего мира, становятся заметным неудобством (плюс ежегодное сползание календаря по дням недели).

Чтобы следить за календарными циклами, мы до сих пор используем прием Робинзона Крузо: делать засечки каждый день. Кто застал перекидные календари, тот понимает, что это по смыслу те же засечки. Модные деловые настенные календари со сползающим окошком напротив текущей даты – то же самое по смыслу. А у засечек ключевое следствие – они продолжаются от ранее сделанных.

Ресурс Победы

Ресурс просто радости от той Великой Победы почти исчерпан. На 85 годовщину, возможно, инерции еще хватит, а дальше— вопрос. Нужно думать о других форматах, которые бы цепляли живые эмоции сегодня, а не только исторически традиционные.

Реальные ветераны чудом еще сохранились. Через 5 лет, дай бог им здоровья, но... Даже внуки участников, у которых семейные драмы еще вызывают живые эмоции, сегодня в пенсионном возрасте. В активном возрасте правнуки, у которых осталась традиция, а реальных эмоций уже скорее нет, чем есть. Для молодежи, на которых призваны в наибольшей степени влиять эти мероприятия, слишком далекие опорные маркеры памяти, на которые нет уже живого эмоционального отклика. Даже в Израиле, для которого память Холокоста священна, уже лет 15 назад отмечены проблемы невнимания молодежи на традиционных мероприятиях.

На меня можно накинуться и обругать – все зависит от целей. Если оправдать попытки все оставить по-старому – то вперед. Я переживу, хотя для меня лично память Победы чувствительна и, надеюсь, в моих детях она прочувствована и крепка. Кто проводил мероприятия для современных школьников и честен, наверняка видели скучающие лица. Если думать о действенности патриотического воспитания— необходимо искать новые форматы, чтобы они были эмоционально близки современной молодежи. Современные фильмы про ту войну... лучше промолчу. Старые хороши, но скорее для старых.

Еще один смысловой разрыв восприятия, который менее очевиден— инфантилизм. Дворовое воспитание, реальные драки, физические риски, высокий уровень самостоятельности (отсутствие мобильного надзора)— мое поколение жило в физическом мире, а следующие поколения стремительно обживали мир цифровой в ущерб физическим нагрузкам и навыкам. Испытания, выпавшие на долю переживших войну даже вдали от фронта, были бы проблемой для моего поколения— не говоря о современных детях, живущих в среде с "защитой от дурака" и страшным сетевым "буллингом".

Как вариант, от акцента на Победу ВОВ, переходить к ретроспективе испытаний народа в разных военных испытаниях с учетом последующих военных конфликтов в едином строю . Поиск параллелей в отношении к врагу и к согражданам. Игры с нагрузками, рисками, необходимостью ради совместного успеха жертвовать чем-то своим.

Патриотизм, в моем понимании, — это способность к самопожертвованию ради других, ради ценностей, ради тех людей, с которыми живешь. Именно поэтому патриотизм (для меня) смыкается с семейными ценностями, потому что именно в семье чаще всего возникает задача уступить желанное для себя близкому человеку ради любви к нему. Кто приобретает способность поступиться своими желаниями ради близкого в семье, может развить чувство ценности другого уже за рамками семьи.

Пусть не все на это готовы (всегда не все), но общественная признанность такой ценности и есть патриотизм.

IMHO

Игра со сложностью

Название книги «Homo ludens» (Йохан Хёйзинга, 1938) — «человек играющий» – побудило к размышлениям. Красивая терминология стимулирует думать о предмете именования даже без прочтения.
 Предлагаемые размышления «антинаучны» – в том смысле, что не проводилось глубокое исследование существующих источников, хотя с рядом работ по изучению игры я, конечно, знаком. Но работ, посвященных игре, немыслимое количество, чтобы решиться на их глубокое изучение только потому, что понравилось название одной из них и ради важности подачи личных соображений. Если известно что-то похожее, буду признателен за ссылки.

Моделирование для проживания

В поле осознанного внимания человека находится только то, чему он дал символьное обозначение. Как известно, человек даже цвета воспринимает только при наличии именования – уже общеизвестная история про именованные оттенки белого, которые различают жители севера. Абориген их идентифицирует сразу, а остальные различают только при непосредственном сравнении.

Человек мыслит моделями. Они могут быть научными, они могут быть мифологическими – какими угодно: картина мира человека формируется на основе построенных ранее моделей. Модели строятся из символизированных сущностей, которые предполагают закономерности взаимодействия. Именно тут, полагаю, и закопана дискуссия, кто кем владеет: человек языком или язык человеком. Думаю, это как курица и яйцо.

Модель– это упрощение реальности. Но пока она неплохо предсказывает реальные события, ее принимают за эквивалент реальности и применяют при выборе личных стратегий поведения.
 Таким образом, человек живет в среде, приближенно описанной принятыми за достоверность моделями. Раз реальность сложнее модели, человек неизбежно сталкивается с несоответствиями и постепенно усложняет свои модели. Таким образом, развитие приводит к постоянному усложнению моделей. Более сложные модели помогают решать более сложные проблемы.

В чем сложности

Можно опираться на существующие теории сложности, например, модель Cynefin framework. Чтобы опять «ненаучно», ни про конкретную модель, а просто крупными мазками.

•  Нижний уровень– простые логические конструкции типа «если-то»: наглядные 
одноходовки с одним параметром.
•  Следующий уровень сложности – многопараметрический, когда влияет не один 
параметр, а несколько. Если знать все параметры, которые влияют и как именно влияют, то при наложении всех «если-то» можно предсказывать результат. Если параметров немного и закономерности по каждому из них известны, то это сравнительно просто.
• Другой тип усложнения– многоуровневый, со степенями свобод. Если брать простейший вариант с бинарными степенями свободы, то от количества элементов зависит в степенной зависимости количество возможных проявлений: при двух элементах– 4, при трех– 8, при четырёх – уже 16. Если выявить такие многоуровневые сочетания, знать об их существовании, то для предсказания результата сочетания достаточно снять параметры каждого элемента– и модель блестяще предсказывает будущее. Но сначала надо такую конструкцию выявить и научиться снимать значения всех параметров.

Если же параметров много или не все значения параметров известны, предсказание делают по статистически накопленному опыту. При этом сила влияния разных параметров на результат часто разная. Если удается выявить наиболее мощный фактор(ы) влияния на результат, то для предсказания результатов можно сконцентрироваться именно на нем.

Процедурная идентичность

Из признания подхода о построении картины мира как модели реальности выделим два наиболее значимых направления познания мира:


• выявление ключевых зависимостей
• статистическое накопление макропроявлений.

Игра– это тоже модель, но изначально признаваемая упрощением, не претендующим на реальность. Разница между реальностью и игрой, таким образом, – только в уровне упрощения реальности и в факте признания именно этой редукции.
Еще одно отличие в том, что для игры есть откровенно разные подходы:

• конструирование игры
• собственно игра
• судейство (опустим из рассмотрения).

Конструирование игры– это построение искусственной среды, предполагаемой как грубое приближение к реальности, причем в надежде выявить существенные закономерности, ибо именно реальность больше всего мотивирует. Если автор удачно выхватил для модели игры сущностные закономерности, игра будет напоминать реальность. А это значит, что автор лучше познал реальность, поймав на игре значимые для реальности элементы модели. 
Проживание игры– способность встроиться в среду. Успех в игре и успех в реальной жизни по логике проживания почти неотличимы: и то, и другое – встроенность в модель и умение взаимодействовать по правилам модели. Даже сознательное нарушение правил эмоционально эквивалентно для игры и для реальности.
 Таким образом, игра – это процесс освоения среды, который процедурно идентичен полноценному проживанию жизни.

Для игр, в которых оттачиваются навыки, полезные для реальной жизни, игра является тренингом, концентрирующим именно на данных навыках без внесения помех и рисков, неизбежных в реальной жизни. Это этап, успех которого влечет успех в реальной жизни. Стоит учитывать и психологический аспект успеха в игре как тренинг наработки стратегии выигрыша в реальности.

Но игра может оказаться и подсознательным убежищем от сложностей реальности. Фрустрация сложностей реальной жизни, необходимости ответственного отношения к ним, может иногда превышать по уровню фрустрацию утраты жизненно ценных ресурсов. Например, проигрыш в азартных играх, влекущий утрату ресурсов обеспечения реальной жизни, оказывается психологически менее критичен, чем преодоление проблем реальности.
 Полагаю, именно психологическая эквивалентность игры и полноценной жизни приводит к жесткой эмоциональной реакции при попытках вмешательства в игру, является основой вживания в игру детей и игрозависимости некоторых взрослых. Для детей это более органично, поскольку у них иной уровень ответственности (дееспособности), что стирает грань между реальной жизнью и игрой. А у взрослых– сбой ценностных ориентиров, влияющий на дееспособность. Если я прав, лечить нужно не от игрозависимости, а от скрытой фрустрации перед сложностями реальной жизни.

От игры до религии

Если принять психологическую эквивалентность игры и реальности, принять моделирующий способ мышления единым процедурным подходом к игре и к реальности, довольно любопытно взглянуть на науку как на игру. Чем сильнее уровень абстракции в игре, тем меньшему числу людей такая игра близка. Впрочем, наличие соревновательных подходов к ним может компенсировать абстрагизм модели/игры.
С точки зрения уровня абстракции можно подойти к ряду наук. Самая абстрактная, пожалуй, математика – видимо поэтому есть мнение, что наукой стоит считать только то, где есть место математике. В отношении естественных наук любопытна цепь от простых моделей к сложным: физика-химия-биология-мозг-разум.
 А если для человека жизнь и игра смыкаются, то возникает закономерный вопрос: кто отвечает за правила?
 В том, что сам человек создал, видимо, отвечает создатель. Хотя в эпоху успеха цифрового разума на задачах, которые ранее считались прерогативой человека, это становится неочевидным. В отношении реальности многими принято считать тоже Создателя, но уже с большой буквы. Однако мне, как далекому от религии персонажу, кажется, что пример с цифровым разумом довольно ясно намекает, что даже если человек продукт Создателя, контролировать правила игры в реальности он уже не в состоянии.
 И тогда ключевой вопрос – готов ли человек отвечать сам за реальность? На основании осознания важности своей среды обитания для себя и своих потомков? Для того, кто просто соблюдает правила, сформулированные в рамках религии, такого вопроса нет. Создатель – этот тот, кто отвечает за свою игру.

IMHO

Интерфейс как сервис

Захотелось вспомнить инновационные фантазии, которые случились у нас с сыном где-то в 2010-е годы, а в жизни не реализовались. Точнее фрагментарно элементы есть, а в целом нет. Стимулом послужили свежие слухи о возврате Apple к идее обновления телевизора в сочетании с AppleTV. Уж слишком близко этот вектор инноваций снова подбирается к тем нашим фантазиям. Впрочем, мы и тогда думали, что ветвь AppleTV пойдет в нашей логике. Но нет. Почему-то думается, что логика именитого вендора и сейчас не так пойдет. Но хоть не держать в себе.

Новая страсть в стиле «Мы ждем инноваций» звучит почти как у Цоя «Мы ждем перемен». Джобс разбудил ее своими прорывными товарами, ярко выделяющимися на общем фоне. Причем важнее собственно технических инноваций сильные эмоции, потому что часто ажиотаж вызывают довольно простые, понятные массам удобства, чем реально глубокие и серьезные технические прорывы, которые понятны только специалиствам. Синдром затянувшихся ожиданий нового «железа» был особенно острым лет 15 назад, когда еще был жив Джобс, поскольку долго не удавалось столь же ярко прежние впечатления обновить. Люди все острее ждали чего-то совсем «ах»: то ли супер-очки, то ли прорывной телевизор, то ли необыкновенное авто...

А ничего радикально нового, сопоставимого по яркости, никак не случается до сих пор. Ажиотаж вокруг умного цифрового интеллекта впечатляет, но больше для умников – для масс это игрушка, причем довольно краткосрочная. Из нового «цифрового железа» самое удобное, на мой вкус – умные наушники и умные колонки. Очки у Google и Apple много лет спустя появились, в них довольно неплохо продуман интерфейс, но оказались слишком дорогими, с довольно узкой пользовательской нишей. Умные колонки неплохи, но не столь впечатляют, поскольку далеко не для всех кажутся удобными. А для некоторых воспринимаются и вовсе информационно небезопасными. Впрочем, с позиции страхов о Большом Брате смартфон и умные часы более критичны. И даже у сторонников они сравнительно тихо провалились в быт. Метки для растеряш (дети, старики, звери, ключи и т.п.) приятны, но не отвечают ожидаемому уровню значимости. А сейчас и вовсе волна неудач пошла – сброс из долгих ожиданий ряда инновационных разработок как автопилот, очки, колонки, причем не у какого-то одного неудачника, а у ряда компаний, включая пресловутую Apple.

В прошлый пик массовых ожиданий мы провели свой спонтанный мозговой штурм на тему «что бы придумать неожиданного и полезного» после джобсовских смартфонов/планшетов? При всей компактности, они оба все же громоздки для ношения. А часы слабенькие и по экрану, и по аккумулятору, и по звуку для замены даже смартфона. Наушники или колонки, особенно умные, могут взять на себя звуковой интерфейс, но беспроводная передача неплохо выедает аккумулятор. Требование компактности противоречит требованию удобства работы с интерфейсом. Мысль наша шла в логике разрешения этого противоречия.

Уступает малогабаритный носимый «мозг» именно на интерфейсных задачах. Если разнести на разные устройства «мыслительные» и интерфейсные задачи, то часы, например, окажутся вполне достаточными для персонализации задач пользователя, управляя умными внешними устройствами. Например, принтер с сетевым интерфейсом сам все решает– только кинь в него данные правильно. Будь, например, монитор самодостаточен для требуемых задач, я бы мог со своим смартфоном или даже умными часами поработать на установленном в любом общественном месте интерфейсном блоке и пойти дальше, если бы был уверен, что с моим уходом он остается девственно чист и готов принять другого случайного пользователя. То есть внешние устройства берут на себя специальные интерфейсные функции в полном объеме и на свое питание, но не являются самодостаточными с точки зрения хранения данных.

Тогда носимое устройство должно только управлять доступом к таким внешним умным интерфейсам и данными для безопасной работы на них. А, значит, и требования к энергоемкости и размеру экрана управления заметно снижается, если в местах общего доступа стоят в достаточном количестве умные интерфейсы. Внешнее интерфейсное устройство должно быть довольно умным устройством, которое бы отслеживало разные соединения, защищало бы от считывания сторонними устройствами, соблюдало бы те политики доступа к информации, которые предусмотрены базовым носителем информации. Это специализированный цифровой прибор, ничем не отличающийся по сложности от полноценного компьютера. Но он углубляет «разделение труда» между компьютером и интерфейсом к нему, создает пространство для новых специализированных интерфейсов без внесения изменений в базовое устройство с «мозгами» и данными.

Если стандартизировать обмен интерфейсными пакетами, то можно допустить даже загрузку протокола управления с интерфейсного устройства. Тогда логически обрабатывающий информацию блок мог бы с каждым периферийным устройством общаться строго в его формате обмена данными. Такая логика позволяет выйти за рамки чисто технической задачи подключения внешнего устройства и подойти к универсальности обработки файлов с любыми данными: достаточно снабжать любой файл протоколом считывания. Благо уже можно снабжать их цифровой подписью, во избежание зловредов. Тогда исчезает задача сведения всех файлов одного типа к единым форматам для совместимости. Хотя в единстве (в смысле одиноковости) есть удобство простого чтения.

Причем, технически реализовать такую стратегию уже больших проблем нет. Осталось скомпоновать все удобно и красиво в духе Джобса. Почему-то никто пока не готов взять на себя запрос «сделайте мне красиво» в ответ на затянувшиеся ожидания.

Цифровой кокон

Новые цифровые устройства сначала впечатляют, а потом приживаются не всегда. Шлем виртуальной реальности оказался незаменим преимущественно для игрунов. Ожидания от очков виртуальной/дополненной реальности (AR/VR) не оправдались, поскольку даже у Apple, традиционно меткой на потребности пользователей, они оказались тяжелы и неудобны.

Новая идея «цифрового кокона» отталкивается от современных цифровых задач и уже выявленных неудобств. Главный раздражитель, ставший источником идеи, – шум при необходимости записать звук в обычных условиях.

Можно найти в доме места, в которых есть возможность закрыться от типового шума с улицы, но нельзя предусмотреть капели с крыши по металическим откосам, внезапного крика детей, прохожих, собак, других акустических неожиданностей. Особенно, когда в разных комнатах могут быть разные источники звука. Даже в санузле, закрывая глаза на отражения от стен и гулкость, у соседей за стеной могут включить стиральную машину или громко позвать кого-то. Встречаются рекомендации оборудовать себе акустическую комнату в платяном шкафу, но всерьез такую рекомендацию не все готовы принять.

Цифровой кокон – это вариант удобной альтернативы шкафу: кресло с просторным звукопоглощающим коконом вокруг, в котором остается достаточный проток свежего воздуха и встроено оборудование для локальной работы с цифровым медиа.

Иллюстрация цифрового интеллекта «Шедеврум» по сути отличается от аналогичного сервиса «Кандинский 3.1» только «книжным» антуражем вокруг. Представить себе более закрытый кокон, оставляющий открытыми только нижнюю часть туловища, они оба не смогли – плодили капюшоны. Картинка дает представление об удобстве размещения в таком коконе, а представить цифровую часть кокона, которую можно опускать-поднимать, оставляя в верхней части продух для вентиляции, несложно.

Цифровое оборудование кокона:

• Напротив глаз размещается полукруглый экран.
• По бокам качественные микрофоны (чтобы минимизировать звуки дыхания).
• Снаружи микрофоны для активного шумоподавления сигнала с внутренних микрофонов, от проникающих звуков из внешнего контура.
• Индивидуальная подстройка профиля подавления шума.
• Камера напротив (для видеоконференции).
• Отслеживание ориентации для кругового обзора при повороте.

В отличие от уже известных шлемов, такой кокон не является носимым устройством, поэтому может иметь заметно более обширную аудиторию. Предполагаемые сферы применения:

• аудиозапись
• игры
• видеоконференции
• работа в логике «бесконечного экрана»