Введение
Историю человечества многие называют историей войн. Сначала войны были маленькие между небольшими племенами. Потом племена стали объединяться в большие народы. Потом религии смогли объединить людей в международные группы, однако полностью отказаться от агрессивных столкновений до сих пор не удалось: даже в рамках общей религии продолжаются межконфессиональные войны. Люди устойчиво ориентированы на поиск границ различения своих и чужих, постоянно нарушают и защищают их, несмотря на популяризируемую примиряющую риторику.
Остро стоит вопрос: можно ли полностью отказаться от войн в пользу мирных способов общежития на основе диалога культур? Логика анализа образования как института формирования или сохранения культуры (может быть разный угол зрения) вывела на размышления о возможности войны культур! Так, война или мир в культуре?
О культуре войны
Войны на всех этапах развития цивилизации крутились вокруг территорий, ресурсов и влияния.
- При захвате территорий победитель получал все остальное со всеми сопутствующими издержками: территории нужно было охранять, ресурсы добывать и перерабатывать, влияние удерживать. Захватить заметно проще, чем удержать и устойчиво получать желаемое.
- По мере развития культуры стало понятно, что без чужой территории проще обойтись– издержек и рисков меньше. Но они все равно оставались довольно обременительными.
- На следующих этапах стало ясно, что для более эффективного получения желаемого можно не контролировать ресурсы– важно сохранять влияние на чужой территории и получать с нее требуемые ресурсы, причем сразу в нужном виде.
Теперь речь идет о развитии различных способов влияния на чужие территории.
Военная сила остается основным инструментом влияния.
Сегодня она работает преимущественно в качестве страшилки и используется в самом крайнем случае на территориях наименее развитых государств, где более тонкие инструменты пока еще плохо воспринимаются. Однако, если появится точка военной силы, перекрывающая встречные возможности, тонких инструментов может и не понадобиться. Именно для обеспечения противодействия в середине 20 века многие ученые помогали Советскому Союзу создать свой ядерный щит– чтобы Америка не оказалась единственной военной силой, недостижимой по мощи оружия. Именно поэтому, при всех симпатиях и антипатиях к разным политическим силам мира, важно обеспечить паритет, препятствующий концентрации некомпенсированной военной силы в одних руках.
Власть традиционно является важнейшим инструментом влияния.
Если власть в стране послушна, нет необходимости терпеть издержки на захваченной территории с захваченными ресурсами. Даже применять военную силу в этом случае можно в интересах чужой власти. Однако надежность марионеточной власти недолговечна. Ее свержение бывает неожиданно и болезненно. Выгоднее опираться не на марионеточную власть, а на доверенную, например, подкупленную.
Деньги стали ключевым инструментом влияния в современном мире.
Контроль за финансами позволяет без захвата территорий и ресурсов оказывать влияние на чужую политику и добиваться своих целей. Это заметно медленнее, чем захватить территорию и самостоятельно разрабатывать ресурсы, но зато без массы других издержек. Чем более развита территория экономически, тем более действенно управление деньгами на экономику и на конкретных людей, играющих там важную роль.
Информация становится все более важным фактором влияния на все.
В условиях мощных потоков информации, с трудом и поверхностно перевариваемых людьми всего мира, становится более важно не реальное освещение событий, а те информационные образы, которые удается закрепить у основной массы населения. Раз мозг, как выяснили ученые, сам является источником информации на основании принятых сенсорных ощущений, причем подчас непредсказуемым образом, почему бы не помочь ему создать тот вариант информации, который хотелось бы незаметно навязать источником влияния? Поскольку критическое мышление развито у ничтожной части поглощающего информацию человечества, их самостоятельные оценки без доступа к средствам массовой информации не могут оказать заметного противодействия. А против критических попыток задействовать современные сетевые коммуникации появилось средство подавления– формирование поля недостоверной информации. Без личного участия в процессе крайне затруднительно оценить достоверность информации о его протекании. Учеными выявлено, что человек предпочитает (до готовности принять некритично) такую информацию, которая подтверждает его ценностные ожидания, и склонен не доверять информации, идущей вразрез с его ожиданиями. Как минимум, он относится к нежелательной информации заметно более критично: отвергает на эмоциональном уровне по минимально приемлемым основаниям. Культурные предпочтения оказываются важнее информационных фактов. Тем более, становится сложно отличить факты от ошибок и ложных информационных вбросов.
Культура становится наиболее перспективным инструментом влияния.
Культура задает основные ценностные ориентиры восприятия информации и отношения к ней, способы реакции. Культура задает массовые образцы поведения и консолидирует ее носителей по отношению и реакциям на разную информацию. Она несет исторические пласты самооценки и самоидентификации, отношения к разным реальным или типовым событиям, их описаниям и оценкам. В то же время, культура неформализована и, тем самым, оставляет возможность для тонких манипуляций на допороговых уровнях переоценок при опоре на другие ценности. Таким образом при целенаправленном и регулярном воздействии можно медленно сдвигать культурные нормы, размывать их. Если предположить переориентацию традиционной культуры населяющих чужую территорию людей на требуемые ценностные образцы, то исчезает необходимость всех предыдущих инструментов влияния– люди сами будут готовы действовать во внушаемой логике и даже убежденно отстаивать ее. Поскольку общество неоднородно, можно влиять не все общество сразу, а на различные группы, стимулируя внутренние конфликты по культурным основаниям. Важно понять, есть ли злой умысел у кого-то? Правомочна ли военная терминология в отношении культуры в случае злого умысла: война традиционно сопряжена с физическим подавлением противника, а состязательность обычно войной не называлась? С другой стороны, манипулятивные техники воздействия возможны и заслуживают негативных оценок как недобросовестные и агрессивные, а в случае осознанных серьезных последствий массового характера– как враждебные.
О культуре мира
Сводки с переднего фронта стремительно развивающейся науки дают надежду на скорое разрешение главного предела человеческих устремлений– стоимости энергии. На современном уровне развития технологий появление дешевой энергии позволяет обеспечить практически любые необходимые ресурсы. Это совершит полный переворот в цивилизации: любые ресурсы, исчезновение денег (зачем дорогой эквивалент любого товара, если он и так дешев?), восстановление экологии...
И тут главный для обсуждаемой темы вопрос: свободный доступ к любым ресурсам обеспечит отсутствие зависимости людей друг от друга? Всем ли будет дан свободный доступ к ресурсам? Если не всем, то по какому принципу? Если всем, как будут строиться отношения между ними? Старая культура изменится? Что в ней ресурсозависимо?
В логике темы интересно понять, возможен ли при свободном доступе к ресурсам всеобщий мир? Эксперимент над крысами завершился плачевно– они вымерли при полном достатке. На этапе активного освоения этого рая агрессия все равно имела место, часть колонии была отторгнута. Может, конкурентность и агрессия, как крайняя форма ее проявления, являются необходимым условием развития жизни, частью модели Дарвина? Может, не столько конкуренция нужна, сколько стресс преодоления как стимул форсированного режима деятельности организма, активности мозга? Как это может сочетаться с мирными отношениями? А если предположить, что кто-то сумел победить, не окажется ли эта победа Пирровой? Или, как только мы достигнем мира, произойдет новый потоп, чтобы все началось заново?
О культуре мира и войны в России
Оставим нерешенный глобальный вопрос– обратимся на землю. Россия уникальна как большая страна, объединяющая множество разных народов– носителей разных культур. Нельзя сказать, что все между ними безоблачно, но довольно мирно. На этом фоне резким диссонансом выглядит российско-украинский кризис, оснований для которого гораздо меньше, чем между другими, более отличающимися по культуре народами. Но больную тему трогать не будем.
Поводом для анализа отличий при сохранении единства на российских просторах послужила поездка на Кавказ. Я не раз посещал Кавказ, но только сейчас осознал некоторые мысли, подтолкнувшие к последующим рассуждениям.
Ключевым элементом стало посещение мемориалов в Верхней Балкарии:
- погибшим на фронте бойцам
- расстрелянным силами НКВД жителям поселка.
Бойцы сами в полной 2-конной экипировке пришли на фронт и были брошены против танков в первом же бою. Итог ясен.
На поминальной стелле указан возраст каждого расстрелянного: от 2 до 100 с провалом в средней части– они ушли на фронт и поименованы на другом мемориале. Один из поселков, выше в горах, избежал расстрела, но был сожжен: посланные с заданием расстрелять 3 сотрудника НКВД попали на праздник рождения ребенка, были усажены за стол и не смогли стрелять. Велели скрытно уйти в горы и несколько дней не показываться. Другие поселки, ниже по реке, в течение 2-х часов были выселены. Освобожденные от населения Кабардино-Балкария и Чечено-Ингушетия были присоединены к Грузии, а расстрел попытались списать на немецкие части, которые заняли Балкарию на несколько дней и никого из скрывшихся от НКВД не тронули.
После реабилитации народ вернулся, бережно чтут траурные страницы истории, и считают себя гражданами России, не идентифицируют Россию и репрессии НКВД, ратуют за патриотическое воспитание и всячески его поддерживают. Что не мешает им развивать национальную культуру.
Другое впечатление сформировано спецификой группового поведения. Обобщение сложилось от наложения нескольких проявлений:
- отсутствия активной реакции на вопрос к аудитории, хотя при личном общении выяснилось наличие осмысленной реакции;
- директивное и неплохо выстроенное выступление за столом по указанию тамады;
- наказание за выход из-за стола без разрешения тамады;
- четкие процедуры передачи управления группами людей в довольно простых ситуациях;
- беспрекословное подчинение детей указаниям старших.
Такая регламентация хорошо вписывается в армейскую схему управления, которая оправдывает себя в острых условиях, требующих быстрой консолидированной реакции. Условия жизни на Кавказе при большой оторванности от остальных и высокой вероятности серьезных проблем диктуют такой уклад жизни, который обеспечивает постоянную готовность к любым неприятностям.
Столкновения культур
Если человек, живущий в такой культуре, оказывается в условиях, где не требуется внешняя дисциплина, а, наоборот, от него ожидают ответственного инициативного поведения при минимальной внешней регламентации, он может ситуацию оценить иначе, в привычной дисциплинарной логике, и «слетит с катушек». И наоборот, человек, привыкший к свободному и ответственному поведению, в условиях внешней дисциплины будет постоянно попадать в конфликтные ситуации и сочтет, что к нему относятся предвзято, вставляют палки в колеса из вредности.
На открытых территориях с хорошим урожайным климатом сформировалась хуторская культура, при которой можно успешно и спокойно жить отдельной семьей. Это формировало культуру самодостаточности и независимости. В менее хлебных местах надежнее выживать коллективно. Там более актуальна общинная культура. Коллективная логика закрепилась и в среде рабочих, у которых высока взаимозависимость для успешных результатов.
Сейчас большинство населения живет в городах, где есть место и общинным представлениям, и индивидуальным. Но глубинные стереотипы поведения продолжают тоже влиять. А тут еще и глобальные информационные потоки, несущие самые разные культурные образцы. Таким образом, современный человек оказывается под давлением разных культурных течений. Это затрудняет идентификацию, создает культурный стресс, который усугубляет эмоциональную неустойчивость неустоявшейся самоидентификации, может приводить к шараханиям в разные стороны.
На это накладывается еще и специфика групповой стратегии поведения человека. Большинство занимает ведомую позицию и ищет себе ведущего. Критически мыслящие могут занимать ведущую позицию, но чаще находятся в независимой. Ведущие роли часто занимают консервативно ориентированные лица, опирающиеся на массовые культурные образцы. Это осложняет групповое поведение в сложных нестандартных ситуациях, которых становится все больше.
В условиях всеохватных сетей и международного туризма, рассекающего в течение нескольких часов все физические и временные границы, столкновение разных культурных образцов неизбежно. Неизбежна попытка сгладить отличия, причем каждым в свою пользу и без всякого злого умысла. Даже без конспирологии очевидно, что каждый будет тянуть одеяло на себя. В случае тесного пересечения культур на результат, полагаю, повлияют масса и качество:
- чем больше представителей одной культуры, тем вероятнее ее доминирование со временем
- что дает более быстрый, удобный, полезный эффект, то и доминантно.
Скорее всего, произойдет смешение наиболее полезных свойств, как это происходило в истории, да, и происходит сейчас на наших глазах: в язык трудовых иммигрантов вкрапляется большое число удобных и понятных местных оборотов речи, форм поведения.
- чем больше представителей одной культуры, тем вероятнее ее доминирование со временем
Выводы
Можно ли все эти закономерности использовать для войны культур? Можно, если нет уверенного превосходства по другим и более простым в реализации методам влияния. Например, вербовать неустойчивых в различные секты. Но проще рассматривать как новое состояние культуры, в котором заметно больше различных состояний, между которыми все сложнее искать свое место. Бритва Оккама: не надо плодить лишние сущности, если можно объяснить проще.
Так культура мира или войны? И того, и другого. Пример Украины показал, что любой повод можно довести до состояния конфронтации, а конфронтацию при современных ресурсах довести до любого уровня. Пример Верхней Балкарии показал, что любой повод можно не доводить до конфронтации, если есть желание. И мир, и война– составные части нашей картины мира. Только от нас зависит, какие навыки в какой ситуации мы сочтем нужным применить в какой ситуации. Культура стала сложнее и будет только усложняться.
Образование как общественный институт трансляции культуры становится полем борьбы за отложенный во времени конфликт культур: настоящей и будущей. Этот конфликт, как любое событие в социуме, можно рассматривать оптимистично, пессимистично и фаталистически; консервативно, революционно, ситуативно и даже конспирологически. Весь этот букет можно наблюдать в сети и в публикациях СМИ.
Надо учитывать усложнение культуры в образовательном процессе, чтобы готовиться к осознанному выбору из осознанных вариантов. И войну культур не сбрасывать со счетов, хотя и не увлекаться– конспирология мешает продуктивной коммуникации и, как следствие, образованию.
Выход за рамки
Есть у меня мысль, что человечество дозрело до нового витка, когда культур может быть опять так много, что границ не напасешься. Но в них во всех должен быть единый инвариант, подкрепленный силой, обеспечивающей защиту любой из них от насильственного воздействия. Любой человек появляется в какой-то культуре. Если он хочет куда-то перебраться, его должны быть готовы там принять. Это и границ не требует, и от навязчивости внешней защищает.
Комментариев нет:
Отправить комментарий