Карантин как норма

Как бы кто не считал, перебдели с нынешним вирусом или недобдели, пора привыкать к подобным напастям как к норме. И пора выстраивать новую модель жизни с учетом риска самых разных эпидемий в любой момент любой тяжести.

Мы сами собрались в крупных городах, накопив немыслимую доселе концентрацию населения, чтобы обеспечить любой заразе с высокой вирулентностью благоприятную среду. Даже в России с ее огромными пространствами и низкой средней плотностью населения мы умудрились собрать в городах 3/4 граждан, из которых в Москве 10%. Почти все ежедневно перемещаются в плотном транспортном потоке из дома на работу и обратно. В случае быстро распространяющейся заразы часто не накарантинишься. Первый раз стопорнулись– и ага: туча народа осталась без дела.

Кто не верит в механизмы Дарвина, могут ссылаться на божью кару и молить высшие силы о защите. Хотя в условиях закрытых храмов божьих и запрета на целование священных атрибутов может возникнуть сомнение в убедительности. Для кого Дарвин кажется убедительным, не могут не признать, что текущая зараза закономерна и что это только первая ласточка– и механизмы регулирования численности, и успешность заразы.

Сложно принять, что по каждому подобному случаю можно будет регулярно всех разгонять по домам. Полагаю, изолировать нужно только группы риска. Остальных достаточно регулярно и ненавязчиво мониторить, чтобы оперативно вмешиваться, когда для этого появляются объективные основания.

Пробил час дистанционной медицины и автологистики доставки

Для целей мониторинга нужно реализовывать давно разрекламированные в логике «дистанционной медицины» домашние лаборатории в стиле космических технологий и умных унитазов. Это обеспечит регулярную диагностику на дому всех, а в случае автоматизированной обработки и подключения к системам автоматического оповещения, оперативно реагировать на все отклонения. Это абсолютно в стиле цифровой экономики, умных домов и Больших Данных. И это существенно дешевле на длинных дистанциях, чем сиюминутное сливание денег на поддержку падающей экономики, когда абзац уже случился.

В духе той же цифровой экономики– развитие автоматической транспортной логистики, чтобы массовые типовые закупки делались в логике цифрового беспилотного такси в обеззаражено чистой технологии. Не увидел я в списке сквозных технологий этого направления, а оно, в свете карантина, должно стать одним из приоритетных направлений.

Другое дело, что это в логике социалистических подходов, а не капиталистических. Потянуть в одиночку такое вряд ли реально кому-то, а давать прикорм кому-то конкретному антиконкурентно, да и подвергать всех риску зависимости от одного хозяина столь важного для всех бизнеса нельзя.

...и домостроения

В сети есть ролик про израильскую больницу, где внешне здоровые, но с выявленным короновирусом, живут в изолированной «гостинице» по отдельным комнатам. Еду им подают через шлюзовую камеру. У них в палате собственные компы, книги. Они живут, работают, смотрят ТВ/книги. С врачами и медсестрами общаются удаленно. Такой карантин.

Аналогично должны быть спроектированы все новые дома в плотных городских застройках, чтобы вирусные атаки могли бы купированы в условиях жизни, а не в условиях специальных больниц: в больницах надо лечить тех, кто не может сам себя обеспечить.

Я бы рассматривал текущий карантин как основание для срочного пересмотра программы реноваций в Москве: надо проектировать дома по эпидемиологической задаче минимизации рисков заражения и обновлять жилой фонд по этим обновленным проектам. Туда же архитектурно и технологически нужно закладывать возможность роботизированной доставки товаров/продуктов, обеззараживания и утилизации бытовых отходов с возможностью сортировки. Про ВОЛС-порты связи с единой точкой концентрации/серверной писать уже стыдно, наверное.

Помогите встроиться!

Педагоги замкнулись в задачах обучения. Максимум подъема головы– задачи образования и воспитания. В условиях кризиса системы образования, поиска новых стратегий и тактик под напором цифровых технологий и призывов к цифровой трансформации, может оказаться полезным еще один угол зрения.

При голой декларации мой тезис у части коллег вызвал поддержку, но многие его не приняли, а при обсуждении выяснилось, что они его иначе воспринимают. Возможно, легче будет отследить мой взгляд по хронологии его формирования.

Ключевой пункт моих последних взглядов– осознание радикального разлома преемственности в развитии взглядов на образование в связи с переходом из общества с ограниченным доступом к информации в общество с избытком информации. Все подходы к образованию формировались на протяжении тысячелетий в условиях информационного голода. Именно для такого общества «кто владеет информацией, тот владеет миром».

Печатная книга и, особенно, публичные библиотеки сделали информацию заметно доступнее, но трудоемкость доступа к ней осталась высока, поэтому изменения в образовании были не столь заметны. Кроме того, насыщение книгами происходило небыстро. Трудоемкость книжной/бумажной информации связана, прежде всего, со сложностью дублирования информации, цитирования ее, а также с низкой совместимостью разных типов информации.

Промышленно тиражируемая книга, безусловно, повлияла на школу. Но это был небыстрый процесс и поэтому осознавать его начали далеко не сразу. Если смотреть сейчас, из явно сформулированной информационной позиции, можно четче отметить связь произошедших в школе изменений с насыщением ее книгами в логике новых событий.

Выход в цифровую эпоху произошел стремительно, на глазах. Практически все виды информации стали совместимы, быстро и легко тиражируемы, трансформируемы. Граница между достоверной и недостоверной версиями надежно стерлась. Множественность правд и их зависимость от ценностной ориентации адресата стала повседневностью, хотя принять это многим сложно.

Если раньше образованность оценивалась количеством и качеством легко воспроизводимого на память «знания», то теперь образованность– это способность отличить полезную информацию от бесполезной и ложной. Быстро меняющаяся картина мира и способность в ней ориентироваться– новый вектор цели образования.

В логике этих целей ставятся новые задачи на языке «компетенций» (при всей неуклюжести этой терминологии, она самим фактом появления знаменует новые подходы). Ставится задача умения жить в условиях VUCA-мира– мира неустойчивости, неопределенности, изменчивости, непредсказуемости. Главным качеством становится способность гибко на все реагировать: «субъектность как результат образования» явно декларируется некоторыми наиболее осознанными членами педагогического сообщества.

В процессе описанного переосмысления задач образования очень красиво звучит тезис: «результат образования– понимание, когда несут чушь». Один из источников приписывает его Анатолию Каспржаку из института образования Вышки. Красиво сформулированный тезис, отражающий и модный компетентностный подход к образованию, и переориентацию на задачу фильтрации информационного селя.

Но появилось сомнение: похоже, что этот тезис справедлив не для всех. Я давно обсуждаю поведенческую модель ИРО. По ней подавляющее большинство людей (порядка 85%) не очень озабочено осмыслением мира– им важнее ощущать себя востребованными, чтобы общество видело в них хороших исполнителей полезных функций. И только для остальных (15%) важно понимание общих закономерностей мира. Всем полезно отличать чушь от полезной информации, но, если под образованием понимать личную активность по познанию мира, целью образования это является только для 15%. Для остальных это полезно, но не это они видят целью своего образования.

И как быть тем, кто видит себя бойцом образовательного фронта? С кем и за что нужно биться? Надо биться за большинство, которым важно найти хорошую работу и в отпуск попасть на курорт? Или за меньшинство, от которого зависит развитие общества? Или просто исполнять распоряжения находящихся у власти: какие им нужны акценты, такими и отчитываться?

И тогда банальная мысль начинает звучать осмысленно, обобщая школу на любом этапе развития и включая даже забавные игры детенышей животных. Любой малыш стремится стать взрослым, чтобы на него смотрели, как на равного полноценного члена общества. Его игры– тренировка навыков, подражание взрослым.

Можно ничего не делать– малыш вырастет и займет свое место в стае. Родители его научат тому, что умеют сами. У людей так и было долгие годы, пока уровень сложности занятий человека не начал расти. Оказалось, что некоторые люди знают и умеют намного больше родителей. И оказалось, что они готовы научить тому же других, не своих детей, если они могут и хотят. А потом, по мере нарастания расслоения и понимания, что можно сделать детей более умными и успешными, родители стали отдавать своих детей тем, кто мог научить больше и лучше их.

А потом пришло понимание, что при массовом научении детей, общество станет более развитым и жить в нем будет интереснее. Оказалось, что более образованное общество живет более интересно и менее агрессивно, потому что не так примитивно. Есть эффектная фраза «Дешевле содержать школы, чем тюрьмы». Есть красивая метафора: «С каким дворником вам было бы комфортнее сталкиваться во дворе собственного дома: с аттестатом двоечника или с дипломом приличного вуза?».

Отсюда и пришло понимание, что школа как институт– это помощник по встраиванию ребенка в общество. Обществу важно получить максимально возможную пользу от нового члена, а ребенку важно встроиться с минимальными издержками. Если он хорошо поет, ему вряд ли комфортно будет стать кровельщиком, например. И наоборот, если он хорошо работает руками, его будет крайне раздражать необходимость постоянно петь в ущерб рукотворству.

А как же традиционные пляски вокруг образования, обучения, воспитания? Это средство! И современный этап развития, требующий вариативности, субъектности, самоопределения идеально вписывается в эту постановку задачи. У каждого свой путь, но познание себя– самое непростое, когда вокруг столько успешных на самых разных поприщах. Надо пробовать и понимать, что за любым публичным и эффектным успехом стоит масса рутины. Какая из них обременяет меньше– то и повод для пробы себя.

В таком подходе должно быть много разных вариантов школы и много шансов проверить себя, подобраться к пониманию, что мне любимому нужно от образования, какое для этого нужно обучение, а чему можно и нужно научиться самому. Я встраиваюсь в общество, ищу свое место в нем, которое будет мне комфортно и полезно обществу. А школа как институт, как совокупность разных школ с разными образовательными ориентирами и формами взаимодействия, должна быть устроена так, чтобы помочь мне это сделать с минимальными издержками, обеспечив обществу максимальную пользу в лице нового умелого и довольного жизнью члена.

Цель школы как института – встроить ребенка в общество с максимальной пользой для общества и с минимальными издержками для ребенка.

Заботливые фильтры или фильтруемая забота?

О старой проблеме контентной фильтрации в школах на фоне новой ситуации с бурным погружением школы в сеть на волне карантина по короновирусу.

Забота о детях нам внушалась всегда. Родители, прошедшие в нежном возрасте перелом 90-х, сегодня отмечаются сверхопекой, а их дети отсутствием хотелок и, что естественно, традиционной для старшего поколения ценностью преодоления себя, целеустремленностью, волевым поведением. Все чаще от старшего поколения по модным соцсетям идет рефлексирующий вопрос: может, плохо, что у современных детей все так хорошо?

Мощно муссируются темы про буллинг, про стрессы на ОГЭ/ЕГЭ, словно детская травля родилась в Интернете, а экзамены по единым правилам для всех сложнее и страшнее потока экзаменов в разных местах по разным правилам, что так знакомо старшему поколению. Тут же два основных варианта ответа вырисовывается: либо сейчас стало больше/тяжелее, либо дети стали хлипче/неустойчивее к стрессам. А как же не менее модный «эмоциональный интеллект»? Стрессоустойчивость к нему отношения не имеет?

Это общая рамка локальной проблемы контентной фильтрации. Без нее локальные соображения могут неправильно интерпретироваться.

Всегда считал и считаю, что забота в виде заключения в безопасную клетку– это огромный вред и позорное ханжество. Тем более, что даже клетка не гарантирует от сетевых угроз, зато создает иллюзию безопасности, что повышает риски, а не снижает их.

Самое простое и самое глупое– погружать всех детей в эти клетки. Тем более, что дома далеко не все родители загоняют детей в фильтры. Даже если загоняют, они прекрасно их обходят. А иногда помогают родителям их обойти, когда возникает такая необходимость. Особенно смешно, когда такие истории рассказывают большие спецы по сетям, поставляющие такие клетки от имени государства всем школам.

Впрочем, есть один сильный контрдовод про то, что это не глупость, а тонкий расчет: психологический и маркетинговый. Манипуляция на сильных эмоциях– это классика мошенничества. Неумелые люди боятся своего неумения жить в сети и верят уверенно заявляющим о заботе людям на высоких должностях. А эти люди заботятся о своем кошельке, продавая под благовидным предлогом свои фильтры самому надежному источнику средств– госбюджету. Одним ударом двух зайцев: продемонстрирована забота о людях и отняты у них деньги.

Есть риски в сети? Есть. Можно от них защитить? В массовом режиме нельзя. Индивидуально можно. А научить распознавать риски и бороться с ними, обращаться за помощью к специалистам или просто к более опытным в жизни взрослым? Можно и нужно!

Какие риски в школе? Увидеть голую часть тела? Это правда очень опасно? Для кого? Попасть под влияние замаскированного педофила? Обсудить наркотики и суицид? В школе? Прямо на уроке? Серьезно? А учитель зачем в классе? Нужен ли такой учитель, который с такими проблемами на уроке не в состоянии разобраться? С какими проблемами может разобраться учитель, который не сможет разобраться с этими смешными для урока проблемами?

Я видел, как с упрямством удава на государственные структуры давили разрабочики мегафильтра, натягиваемого на все школы страны. На все! Чтобы только через него все школы попадали в Интернет и чтобы в нем копился реестр с записями кто куда и когда ходил. Такой сетевой соглядатай. Представляете, как это все может работать и сколько за него можно стряхнуть с госбюджета? Кто не представляет, поверьте моему сарказму. Это забота о себе, а не о детях.

Что реально нужно школе? Сравнительно простой фильтр на входе в школу. Чтобы его могли оперативно подруливать из школы и вне школы ответственные специалисты. Чтобы на нем велся журнал сетевых обменов и была простенькая система анализа, позволяющая обращать внимание на слишком большой трафик и на трафик по сомнительным адресам. В локальной сети легко отслеживать всех потребителей, оперативно и адекватно реагировать на проблемы разных типов: от банального уклонения до проявления сомнительных интересов. Это забота школьных служб, а не уровня Администрации Президента или еще каких-то следаков федерального уровня. При централизованном построении сетевой архитектуры основное управление и настройки могли бы делать региональные спецы, а сами фильтры подруливать и отслеживать– школьные.

Строго говоря, даже жестче могу утверждать: лучше отсутствие неповоротливых обрезающих реальные потребности фильтров, чем их неуклюжее присутствие. Гораздо важнее качественное обучение навыкам противодействия разным рискам. Они все время меняются, усложняются. Фильтры за изменениями все равно не поспевают.

Полтора президента меньше хромают

Следуя заветам Черчилля про «лучше не придумали», придумал неожиданный ход про «Хромую утку»– беда демократически избранного президента на излете его срока.

Ситуация особенно острая во время кризиса, когда важна четкость действий и понятная перспектива происходящих процессов. Смена Обамы на Трампа– довольно наглядная история волатильности политики и экономики «на переправе». Идея, на первый взгляд, странная, но мне кажется весьма продуктивная для эволюционности развития и для защиты страны от волюнтаризма как уходящего, так и приходящего президентов.

Ввести переходный период с двойным правлением. Особенно удобно для 6-летнего срока в России: за 1 год до окончания срока одного президента выбирают его сменщика.Представим Трампа с Обамой в одной упряжке. Кажется, бред. Но только на первый взгляд. Президент не заказчик в ресторане, а ответственное лицо, готовое ради избравшего его народа нести бремя забот и условий работы. Судя по соревнованию за этот пост, они не в накладе. Если два ответственных лица не в состоянии договориться, их обоих надо убирать. И это могло бы быть в правилах президентства.

Этот совместный год они должны либо добиваться консенсуса, либо назначать перевыборы с запретом на повторное баллотирование неуживчивого сменщика. Сменщик ограничен только в особых правах по назначению и снятию должностных лиц. В случае критически важного конфликта мнений он может инициировать обсуждение в Думе или в суде. Но, если там признают конфликт несущественным для шумного обсуждения, будут назначены перевыборы и он лишится права снова баллотироваться.

Такой неожиданный подход к организации перехода власти существенно снижает риски для долгосрочных процессов, попадающих на смену власти, и снижает риск попадания во власть неуравновешенных недоговороспособных президентов. А также заставляет их быть более осмотрительными в свой срок, чтобы на излете своего президентства не опозориться.