Болонья или обезВУЗживание?

Озадаченный позицией мэтра-Щедровицкого в отношении будущего образования, решил доосмыслить совокупность его тезисов и поделиться своими «метрами» по той же теме.

За основу своих рассуждений я беру соображения Петра Щедровицкого (ПЩ), высказанные на конференции по антропопрактике и в статье о Болонской системе, которую решили обсудить на facebook.

Одним из ключевых понятий, которыми манипулировал ПЩ, является «платформа». Как я понял, под ней понимается взаимосвязанная совокупность инструментально-технологических ресурсов, определяющих условия жизни социума. Ключевыми элементами такой платформы являются энергетика и коммуникации. Об экономической составляющей он рассказывал в Ижевске на открытой лекции, а об образовательном аспекте– на конференции. К сожалению, мне не удалось посетить его доклад на конференции, поэтому опираться могу только на то, что слышал в кратком изложении в процессе обсуждения другого доклада.

ПЩ считает новые технологии дистанционного обучения MOOC базой новой образовательной платформы с неизбежным вымыванием большинства существующих университетов мира. Это мнение в разной обертке уже давно обсуждается в сети (например, в expert.ru или skillshare). Меня в этой позиции сильно смущает то, что дистанционное обучение нельзя назвать полноценным. Довольно убедительно выглядит позиция, что очное и дистанционное обучение будут сильно различаться по стоимости. Однако, на мой взгляд, здесь не учитывается известный в современных веяниях рекрутинга тезис, что самым ценным капиталом сегодня являются кадры. Если это так, образование будет выгоднее поддерживать на высоком уровне и, значит, сегрегация по финансовой состоятельности не может быть актуальна.

Тезис ПЩ о преимуществах болонской системы как более гибкой слабо доказывает его же тезис, что «сидеть 5 лет за партой в самом активном возрасте бессмысленно и контрпродуктивно для человека». Наиболее важным в болонской системе мне показалось стремление обеспечить взаимозачетность кредитов в разных вузах. Для этого даже 5-6 этапов, на мой взгляд, недостаточно, а не то, что ПЩ определяет как преимущество 2-3. Особенно это актуально в отношении новых профессий или компетенций. В этом смысле, мне гораздо ближе позиция группы Форсайт-образование из АСИ. Они активно декларируют тренд о вымирании профессий в пользу компетенций.

В обсуждении компетенций заметное место сыграл пост Александра Сидоркина, критикующий сам компетентностный подход: дескать, для сложных знаниевых задач этот подход неприменим. Но и в тексте обозначен подход, в котором концепция компетенций выглядит вполне осмысленно, если не доводить ее до абсурда. Впрочем, это наша вечная беда– первая из 2-х общеизвестно главных бед России.

Тот же АСИ развивает в России проект дуального образования, который подразумевает совмещение теоретического обучения с практической работой на реальном производстве. У нас это называлось «модель ФизТеха». Ее еще в 70-е годы взял на вооружение МИРЭА, в котором я учился, и мне это кажется очень правильным: и с позиции мотивации, и с позиции жизненного развития.

Именно ограниченность изучением теории невыгодно отличает модель MOOC от традиционного обучения. Существует, конечно, некоторое число компетенций, которые могут быть реализованы довольно полно и в дистанционном режиме (и их число ширится), но оно не обеспечивают все потребности. Есть технологии моделирования, которые не только позволяют подготовиться к практической работе, но и становятся гораздо более эффективными, чем живая практика (например, летные тренажеры). Но даже они без реальной практики неполноценны в обеспечении реальных компетенций.

С другой стороны, многие ВУЗы и так не слишком далеко ушли от теории– для них MOOC, действительно, является серьезным конкурентом. Самое смешное или грустное, в зависимости от угла зрения, что сами ВУЗы так не считают. Это я утверждаю на основании опыта проведения семинаров, на которых обязательной установочной частью является обсуждение кризисных явлений в образовании. Если школьные учителя довольно быстро осознают проблематику, то в большинстве ВУЗов к этому относятся весьма скептически. Иногда даже четко артикулируют, что у них все нормально– никаких проблем не предвидится и они прекрасно обучают, набирают студентов. Только те ВУЗы, в которых давно и осознанно занимаются дистанционным обучением, осознают вызов технологий MOOC и задумываются о мерах противодействия.

В отношении преимуществ собственно MOOC, у меня серьезные сомнения. Информационные технологии (ИТ)– самые гибкие технологии, которые развиваются стремительно. Именно поэтому я со скепсисом смотрю на такие централизованные решения. Вне всяких сомнений, постоянно будут появляться новые технологические платформы. В смысле образования, гораздо важнее содержательная образовательная составляющая– именно в ней будет главная конкуренция. Главным трендом мне видится широкое разнообразие дистанционных образовательных ресурсов, которые могут быть и огромными, в духе MOOC, и мелкими авторскими. Самыми важными для образования будут агрегаторы и/или поисковики в духе Google, позволяющими ориентироваться в море образовательных ресурсов.

Что касается платформы, в логике ПЩ, то ключевым элементом ее должны стать независимые центры квалификации. Без них вся эта гибкость и разнообразие просто «не полетят». Когда и если изучение теоретических аспектов в значительной мере уйдет в сеть, сами ВУЗы, включая университеты, потеряют смысл– актуальными станут авторские курсы в духе «научных школ» по стандартизованным модулям, которые будут выстраиваться в траектории востребованных компетенций. Независимые центры квалификации должны обеспечить прозрачность освоения различных курсов для взаимозачетов (точнее, просто зачетов, когда и если границы ВУЗов растворятся). Сначала такие курсы будут под патронажем известных университетов (пока унивеститетский авторитет будет актуален), а потом уже университеты будут поддерживать свой бренд за счет авторитетных курсов, чтобы выжить подольше. Но, полагаю, единственным смыслом подобных структур станут функции персональных навигаторов (тьюторов)– в некотором смысле, возвращение к корням на новом витке развития.

В этих условиях, аудиторные помещения становятся избыточными по мере вынесения большинства занятий в сеть. Думаю, эти помещения могут стать фондом, сдаваемым для различных очных мероприятий, т.к. и эмоционально, и технологически в ряде случаев будут необходимы очные встречи. Но их регулярность и состав могут быть заметно менее устойчивыми, чем сейчас.

Наиболее остро может встать вопрос с преподавательским составом, т.к. успешные и более квалифицированные преподаватели смогут охватить с помощью современных технологий заметно более широкий круг обучающихся. Полагаю, именно между преподавателями конкуренция окажется наиболее острой, а не между университетами.

В ситуации острой конкуренции между преподавателями и снижения спроса на аудиторные помещения для очных занятий, для современных ВУЗов продуктивным выходом могла бы стать диверсификация деятельности в направлении формирования на своей материальной и кадровой базе квалификационных центров. Со временем между центрами тоже неизбежна конкуренция, а успешная предыстория в этой конкуренции может быть серьезным преимуществом.

Широкое представительство в сети образовательной тематики и ориентация на приобретаемые компетенции растворят границы не только ВУЗов, но и ступеней образования. Сетевое образование породит широчайший спектр образовательных моделей и структур. Лишь бы архаичная структура государственного образования не мешала, а осознала свою неспособность выполнять функции заказчика. Наиболее явно в образовательном пространстве будут выделяться организации общего образования как призванные обеспечить присмотр за несовершеннолетними обучающимися и обеспечить образовательную среду для их развития. По мере перехода их в дееспособный возраст, они будут поступать в рабочую среду в соответствии с интересами и приобретенными компетенциями, где параллельно с основной деятельностью будут осваивать новые знания и формировать на их основе необходимые для себя компетенции.

Оценка приказа 810

Развитие сюжета по введению в массовую практику московских школ электронных журналов успеваемости (ЭЖ) от красивой схемы свободы выбора постепенно, длинной серией неквалифицированных, но до последнего времени ни к чему не обязывающих, шагов, привело 17 ноября 2013 года к приказу №810 (pdf), закрепляющему медленно нараставшее давление на школы.

К сожалению, школы не оказывают противодействия даже тем распоряжениям, которые вмешиваются в их компетенцию и нарушают действующее законодательство. В данном случае, оказываются задеты коммерческие интересы многочисленных разработчиков ЭЖ. Возможно, теперь они вмешаются, чтобы защитить свои интересы в рамках антимонопольного законодательства.

Неприемлемые утверждения

Сомнительные утверждения

Приемлемые утверждения

Как давнишний идеолог ЭЖ, стоявший у истоков внедрения и популяризации этой технологии, я решил проанализировать попунктно этот беспрецедентно неграмотный документ и предложить в него свои коррективы.

Раздел приказа	Замечания	Предложения
О ведении государственными образовательными организациями индивидуального учета результатов освоения образовательных программ, а также хранении в архивах информации об этих результатах	Результаты освоения– это что, итоговые? Или все, включая промежуточные?	О ведении государственными образовательными организациями электронных классных журналов
В соответствии с Федеральным законом от 27.07.2010 г. № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг», распоряжением Правительства Российской Федерации от 17.12.2009 г. № 993-р «Об утверждении сводного перечня первоочередных государственных и муниципальных услуг, предоставляемых в электронном виде»	Согласно общедоступным планам правительства РФ (pdf), список услуг, подлежащих переводу в электронный вид, резко сокращается, и упомянутой в приказе услуги среди них нет	-
в целях обеспечения использования информационных систем ведения электронных журналов успеваемости обучающихся и электронных дневников, отвечающих современным требованиям, предъявляемым к организации образовательного процесса государственными образовательными организациями, подведомственными Департаменту образования города Москвы, реализующими программы начального общего, основного общего, среднего общего образования, дополнительные общеобразовательные программы, образовательные программы среднего профессионального образования (далее — образовательные организации)	На основании чего упомянутые в приказе Рекомендации, написанные под конкретный вид ЭЖ– МРКО,– подразумеваются определяющими современность технологии ЭЖ?	В целях распространения практики ведения электронных журналов успеваемости и отказа от их дублирования на бумажных носителях
приказываю
1. Руководителям образовательных организаций, подведомственных Департаменту образования города Москвы:
1.1. Осуществлять индивидуальный учет результатов освоения обучающимися образовательных программ посредством использования электронных журналов успеваемости обучающихся и электронных дневников.	Согласно статье 28 Федерального закона 273-ФЗ «Об образовании в РФ» ведение учета текущей успеваемости и промежуточной аттестации находится в компетенции образовательной организации. Учет результатов итоговой государственной аттестации ведется в государственных информационных системах.	Обеспечить условия для оказания услуги информирования родителей в электронном виде (при наличии спецификаций указать их в приложении или где-то еще).
1.2. Не допускать использование в образовательных организациях платных, а также содержащих платные сервисы электронных журналов успеваемости обучающихся и электронных дневников.	Помимо вмешательства в компетенцию образовательной организации, нарушены федеральные законы 149-ФЗ «Об информации …», запрещающие навязывание информационных технологий, и 135-ФЗ «О защите конкуренции». PS. Подтверждено решением суда 2-й инстанции PPS. Отменено решением суда 3-й инстанции	Не допускать возложение на родителей оплаты тех функций, которые предусмотрены в перечне государственных (муниципальных) услуг и в действующем законодательстве как обязанность образовательной организации
1.3. Разработать локальные нормативные акты по ведению электронных журналов успеваемости обучающихся и электронных дневников, в том числе регламент по предоставлению информации о текущей успеваемости обучающихся, ведению электронных журналов успеваемости обучающихся и электронных дневников.	Разработка локальных актов является обязанностью образовательных организаций по закону 273-ФЗ и о необходимости их подготовки упоминалось еще в приказе 611 от 5.9.2011.	Опубликовать на сайте образовательной организации в указанные сроки …
1.4. Довести до сведения работников образовательных организаций Рекомендации по ведению журналов успеваемости и дневников обучающихся в электронном виде в общеобразовательных учреждениях города Москвы, утвержденные Департаментом образования города Москвы 25.11.2012г.	Рекомендации составлены стилистически безграмотно (как требования) и содержат положения, нарушающие действующее законодательство. В том числе, они откровенно описывают конкретный ЭЖ– МРКО,– что нарушает антимонопольное законодательство	Письмо МОН от 15.2.2012 №АП-147/07 содержит условия применения ЭЖ, выполнение которых учитель может потребовать от директора. Разрабатывать и популяризировать нужно современные спецификации обмена данными с системами сбора отчетности.
1.4.1. Осуществлять контроль за внесением информации и исправлений в электронный журнал и обеспечить возможность родителям (законным представителям) обучающихся образовательных организаций ознакомления с содержанием и ходом образовательного процесса, а также с оценками успеваемости обучающихся;	Дублирование обязанности образовательной организации, указанной в законе 273-ФЗ	Обеспечить контроль за достоверностью и своевременностью ввода информации в журналы, за доведением ее до родителей и обучающихся
1.4.2. Установить следующий порядок использования и хранения электронного журнала:
для использования информации, содержащейся в электронном журнале, данные выводятся на печать и заверяются в установленном порядке на бумажном носителе;	Способ ведения учета находится в компетенции образовательной организации. Кроме того, это бессмысленное распоряжение, приводящее к ничем не оправданным издержкам труда и канцтоваров	Для тех информационных систем, которые не обеспечивают надежного контроля за исправлениями и временем внесения информации, несложно подготовить централизованный web-сервис электронной подписи, позволяющий гарантированно фиксировать электронные печатные формы.
архивное хранение учетных данных в электронном виде должно предусматривать контроль за их целостностью и достоверностью на протяжении всего необходимого срока;	-	-
сводная ведомость успеваемости обучающихся за учебный год выводится из системы в том виде, который предусмотрен действующими требованиями хранения архивных данных, Если данные по учебному году хранятся в электронном виде, сводная ведомость должна быть передана в архив сразу по завершении ведения учета в соответствующем электронном журнале;	-	Есть возможность этого не делать, если позаботиться и захотеть стимулировать школы к отказу от бумажного журнала
электронное хранение архивных данных должно осуществляться минимум на двух носителях, хранение производиться в разных помещениях;	Логично, если система размещена локально. А если она облачная?	Добавить уточнение, что указание для локальных систем
для централизованного хранения архивной информации об успеваемости обучающихся необходимо обеспечить копирование данных электронных журналов успеваемости на выделенный для этих целей ресурс, предоставляемый Департаментом информационных технологий города Москвы.	Передаче в архив подлежат только итоговые ведомости после 5 лет хранения журнала в школе, причем, в бумажном виде. Согласно пункту выше, если учет ведется в ЭЖ, эту ведомость предписано распечатывать и отдавать на хранение сразу по окончании учебного года.	исключить как бессмысленный
2. Государственному бюджетному образовательному учреждению города Москвы дополнительного профессионального образования (повышения квалификации) специалистов Городской методический центр Департамента образования города Москвы осуществлять мониторинг ведения электронных журналов успеваемости и электронных дневников образовательными организациями.	-	-
3. Окружным управлениям образования Департамента образования города Москвы, Управлению организации обучения и социализации в профессиональном и дополнительном образовании осуществлять координацию деятельности подведомственных образовательных организаций по ведению электронных журналов успеваемости обучающихся и электронных дневников.	-	-
4. Государственному автономному учреждению города Москвы «Московский центр качества образования» в связи с использованием электронных журналов успеваемости обучающихся и электронных дневников образовательными организациями, реализующими дополнительные общеобразовательных программы, образовательные программы среднего профессионального образования, при необходимости внести соответствующие изменения в Рекомендации по ведению журналов успеваемости и дневников обучающихся в электронном виде в общеобразовательных учреждениях города Москвы, утвержденные Департаментом образования города Москвы 25.11.2012г.	На каком основании право коррекции Рекомендаций, которые написаны в стиле требований, передаются разработчику именно того ЭЖ, который в этих Рекомендациях и так выделен?	Исключить как нарушающий антимонопольное законодательство и все рамки приличий
5. Признать утратившими силу:	-	Жалко приказ №611 от 5.9.2011 как самый аккуратный и позволяющий не печатать ЭЖ
6. Контроль за выполнением настоящего приказа возложить на заместителя руководителя Департамента образования города Москвы Т.В.Васильеву.	-	-

ИТ в зеркале отдачи

Маятник развития ИТ из зоны осторожного освоения восторженными энтузиастами вошел под PR-трезвон в зону ИТ-бизнеса, снося здравый смысл тех же энтузиастов и задавая свои представления об ИТ-моде. Не имея собственной экспертной позиции и опираясь на мнение не всегда беспристрастных консультантов, чиновники с важным выражением лица уверенно расходуют средства налогоплательщиков. В реальном бизнесе, где расходуют свои средства, ситуация гораздо более строгая.

Руководителю, который везде ходит с iPad, уже неприлично демонстрировать свою неосведомленность в ИТ. Тут-то его и берут на «слабо» бизнесмены, предлагающие решить сразу все проблемы своей супер-пупер системой.

Модный сегодня подход– «облака»: когда сервис размещается где-то на просторах сети Интернет и не требует от пользователя ничего, кроме хорошего канала связи. С их помощью «легким движением руки» решаются все проблемы, поэтому централизованные «облачные» системы– наше супер современное все. Но даже при размещении сервиса на ведомственной территории, а не на хваленых ЦОД (центр обработки данных), ситуация принципиально не меняется. Ведь, при этом забывают или не считают нужным учесть, что:

• нормативная база документооборота устарела и не позволяет полностью заменить бумажный вариант на электронный
• каналы связи не позволяют надежно, прозрачно и удобно работать со всех мест, которые участвуют в работе
• люди на местах не имеют соответствующего технического обеспечения (аппаратного и программного)
• люди на местах ни морально, ни организационно не готовы переходить на электронные системы
• там, где данные задачи начинали автоматизировать самостоятельно, возникает стрессовая ситуация вынужденной смены инструментария (и потому противозаконной– 135-ФЗ, 149-ФЗ) вместо оказания моральной и организационно-технической поддержки энтузиастам

В результате, вместо облегчения работы реальным людям, ради чего и стоило разворачивать ИТ-системы, работы им прибавляется: разворачивать новую технику, обучаться, вести двойной документооборот, обслуживать. Поскольку в реальной работе особых сдвигов не видно, а отчитываться за внедрение ИТ надо, акцент стремительно смещается на надзорные функции с автоматизацией различных параметров оценки эффективности. А это, по известным законам типа Кемпбелла, превращает работу в полную ее противоположность– гонку за параметрами оценки.

На фоне затраченных на такие системы средств, отрицать полезный эффект никто не решается и в восторженных откликах недостатка нет. Но ответственным руководителям стоит понимать, что наиболее эффективным подобное внедрение ИТ является для поставщиков ИТ-решения, а не для его заказчиков. И эта деструктивная для реальных задач спираль с опорой на моду и агрессивный PR раскручивается все сильнее.

ИТ– самые гибкие технологии, порожденные человечеством. Они развиваются столь стремительно, что новые не успевают развиться до зрелого состояния, как их начинают теснить еще более новые. Какие из ИТ закрепятся на некоторое время, а какие окажутся сметены, едва появившись, никто не может предсказать. В этих условиях строить централизованные системы без достаточных оснований– повышать эффективность доходов поставщиков и снижать планку их ответственности.

Объяснение предельно простое: заказчик не в состоянии вменяемо сформулировать задание сложнее, чем «сделайте мне красиво», а потом не в состоянии спросить за его исполнение, т.к. условия невменяемые:

• заказчик не может в полной мере осознать возможности ИТ,
• подрядчик не может в полной мере осознать задачи предметной сферы.

Более того, часто даже заложенная функциональность оказывается не востребована, потому что до нее не успевают добраться или потому что она, на самом деле, оказывается не нужна.

Самые продуктивные варианты внедрения ИТ происходят там, где либо есть свой сотрудник (подразделение), разбирающийся в ИТ, либо есть открытая технология, которую инициативные сотрудники осваивают для своих целей.

И только тогда, когда некоторая ИТ укоренилась и по ней есть устоявшаяся практика, есть вероятность ее эффективного применения в централизованном варианте. И то стоит взвесить преимущества и издержки, если думать об эффективности вложения средств в технологию, а не в ее поставщика.

Есть, конечно, задачи заведомо для централизованных систем, но именно они редко решаются успешно. Самый яркий пример– госуслуги: большая программа завалена, а запущенные услуги, за редким исключением, вызывают массу нареканий. Из сферы образования можно вспомнить разработанные в огромном количестве за счет госбюджета электронные образовательные ресурсы, которые используются настолько слабо, что новые бюджетные средства решено ввести за популяризацию их среди учителей!

Безусловно важная для централизованного подхода задача– инфраструктура. Но при ее формировании важно четко понимать необходимые элементы и избыточные. Необходимыми являются каналы связи и структуры доступа. В условиях недостатка на местах системных администраторов, может быть полезна разработка типового программно-аппаратного модуля для локальных сетей на местах— это упростит удаленную поддержку малым числом специалистов в центре.

Рассмотрим одну из модных в образовании тем– электронное обучение, системы дистанционного обучения (СДО), eLearning.

Особый ажиотаж данной теме придали недавно начатые международные проекты массовых бесплатных университетских дистанционных курсов MOOC. Многие отечественные ВУЗы испугались конкуренции, начались обсуждения отечественного «ответа Чемберлену» вплоть до единого всероссийского Интернет-университета (в духе нашего обсуждения централизованных решений). При этом акцент был сделан на технологической составляющей, а не на содержательном анализе явления и соотнесения его с целями и задачами высшего образования. Мой вариант анализа опубликован и получил заинтересованные отклики.

Насколько такая реакция– срочно построить свою централизованную систему– оправдана и целесообразна?

• Во-первых, традиции дистанционного обучения за рубежом имеют заметно более длинную историю и более органичны для них. У нас эта практика не очень широко распространена даже в ВУЗах, не говоря о школах, хотя наиболее активные учителя уже использут их.
• Во-вторых, форм дистанционной работы и систем для ее поддержки уже довольно много, постоянно появляются новые. Сегодня нет ни одной системы, которая бы отвечала всем пожеланиям, но и не всем нужны все варианты работы. Ряд активистов дистанционного обучения успели перебрать несколько систем и полного удовлетворения не получили.
• В-третьих, многие классические системы СДО построены на основе LMS (Learning Management System), которая создавалась давно и моделировала традиционные занятия. Сейчас идет процесс смены образовательных технологий, для которых эта логика становится избыточной и тяжеловесной, а гипотезы о стандартизации электронных курсов для обмена между такими системами не оправдались.
• В-четвертых, сегодня в сети много разных открытых ресурсов, которые позволяют проводить дистанционное обучение без издержек на построение и сопровождение систем. Есть и доступные для локальной установки системы на основе открытого кода, не требующие затрат на приобретение (Moodle, Dokeos и др.). В ряде образовательных центров в регионах установлены подобные системы, но работу с ними сложно назвать интенсивной.
• В-пятых, в разных образовательных организациях, которые могли бы стать локомотивом подобной системы, уже ведутся работы на своих системах. Вместо попыток согнать их всех вместе в одну систему или на пустом месте создать нового игрока, логичнее согласовать их интересы в рамках интегрирующей метасистемы. Это даст возможность, не нарушая целостности уже ведущегося образовательного процесса в каждом из узлов-участников, начать формирование единой образовательной структуры. Такая работа могла бы оказаться продуктивной не только в контексте международной СДО-конкуренции, но и в логике модернизации высшего образования.

Тем не менее, стремление к созданию новых централизованных систем выше сомнений в их эффективности.

В частности, Москва уже провела конкурс на разработку такой системы, только НИОКР которой оценен в 45.6 млн. рублей. Мне очевидно, что в обозримом будущем она не даст столичному образованию сколь-нибудь заметной отдачи. Только ли сиюминутные выгоды интересуют подрядчика от получения этого заказа? Похоже, нет.

Внимательное прочтение ТЗ обращает внимание на систему доставки платного образовательного контента– подрядчик, помимо бюджетного покрытия разработки, надеется получить для дальнейшей эксплуатации прямой таргетированный (целенаправленный) доступ к покупателю. Это ценнейший ресурс для создающих образовательный контент!

Видимо, организаторы конкурса не учли всех бизнес-аспектов задания и их бессовестно провели.

Есть ли конструктивный вариант решения ИТ-проблем? Безусловно. И я о них неоднократно писал ранее. На удивление, они практически все незатратные по финансам, но затратные по организационному обеспечению.

• Давно необходима ревизия нормативной базы документооборота, чтобы снять устаревшие избыточные требования и обеспечить условия для отмены максимально возможного числа документов, особенно бумажных. В рамках этой же работы можно пересмотреть ряд устоявшихся процедур для более органичного решения задач в условиях электронного взаимодействия и новых условий, в частности, проблематики защиты персональных данных.
• Необходимо четко определить состав и содержание данных, необходимых для обмена с ведомственной системой (системами).
• Сформировать комиссию для разработки и утверждения протоколов обмена данными, чтобы можно было отвязать ведомственную систему от любых других систем, которые смогут обмениваться с ней необходимой информацией и конкурировать за школы, т.к. разным образовательным моделям могут отвечать разные информационные системы.
• Обеспечить функционирование методических служб, которые смогут консультировать учителей, ответственных за ИТ из школ по вопросам использования разных открытых систем (и коммерческих за счет разработчиков), обучать работе с ними.
• Средства на развитие ИТ передавать непосредственно образовательным организациям. Для грамотного их использования предусмотреть консультационные услуги и службу консолидации заявок для оказания им помощи в получении скидок за счет обобщенных заказов. В рамках этих служб помогать в заключении договоров на внешнее обслуживание локальных ИТ-систем. Это можно делать на возмездной основе за счет переданных средств.

Боюсь, мои предложения потому и остаются без внимания, что требуют мало денег и много реальной понятной в оценке работы.

Не в службу, а в дружбу

Обсуждение образовательной услуги привело к рассуждениям о служении, службе, которые подразумевают общественную значимость. Поскольку в образовании с этим не все благополучно, мысль побежала в аналогичные сферы– и там не лучше!

Показалось интересным расширить рассуждения о службе и ее проблемах в сфере образования на другие сферы, традиционно связанные со служением.

Беглый просмотр сети по поводу служения показал, что в других языках для разных аспектов служения используются разные слова. В частности, различают аспект почетной обязанности («шерет») и рабской зависимости («авад»).

В словаре приводятся и более тонкие отличия, отражаемые разными словоформами, но ключевое различие службы, как чего-то значимого, и обслуживания, как чего-то вспомогательного, малозначительного, в нашем восприятии тоже есть. При этом в обоих словах есть оттенок подчиненности внешнему решению. Парадокс современного характера отношений в том, что обслуживание подразумевает свободное отношение заказчика и услуги, а служба остается признаком зависимого положения относительно некой служебной иерархии. Тем не менее, субъективно к службе, служению отношение сохраняется более уважительное, чем к обслуживанию, сфере услуг.

Второй важный, на мой взгляд, аспект этих различий в способе получения вознаграждения:

• За службу полагается стабильное жалование и повышение в статусе (должности) при должном усердии и/или по мере накопления стажа.
• Обслуживание вознаграждается динамично в зависимости от качества и объема услуги по мере оказания.

Сосредоточимся на мотивации «служивых» (в широком смысле).

Основным мотивом службы я вижу осознание важности задач, которые решаются в процессе работы. Только такого рода нематериальный мотив может быть стимулом к старательному «несению службы». Можно, конечно, кивнуть на стремление карьерного роста, но постоянно удерживать его как мотив повседневного действия для большинства сложно. Кроме того, это не только и не столько повышение довольствия, сколько повышение собственной значимости в обществе. Большинству проще формально исполнять должностные инструкции, используя дыры в них в своих личных целях.

Поскольку обсуждение темы служения началось с образования, которым все недовольны, интересно рассмотреть ситуацию, когда общественная значимость службы падает.

В предложенной выше логике, исчезает нематериальный мотив. Возможна ли служба без него?

• Для тех, кто сильно ориентировался на социальную значимость службы, полагаю, невозможна. Такие люди либо уходят со службы, либо– самые одержимые– становятся на путь реформирования с целью возврата общественной значимости.
• Есть и такие, кто вовсе не задумывается об общественной значимости службы. Они ориентируются на материальные стимулы.

Большинство людей спокойно смотрит на свою службу и как-то распределяется между этими крайними позициями. Если бытовые задачи жизнеобеспечения решаются получаемым жалованием вкупе с соцпакетом, можно и потерпеть критическое отношение общества. Если не решаются или в данной эмоциональной ситуации уже не удовлетворяют, появляется повод уйти со службы или начать выкачивать повышение жалования, спекулируя на зависимости государства от данной службы.

Насколько достаточно для успешной работы службы материальной удовлетворенности?

Во-первых, сомневаюсь в возможности получить чисто материальную удовлетворенность от жалования: когда нет зависимости оплаты от трудозатрат, всегда возникает неудовлетворенность при сравнении с другими– в чужой тарелке всегда больше, а свои трудозатраты всегда недооценены. К тому же, у нас зарплаты служащих заметно уступают зарплатам в бизнес-структурах. Попытки построить зависимость жалования от усердия или качества работы обычно приводит к внутренним конфликтам и повышению издержек на оформление этих различий. Очевидные значимые события, которые случаются крайне редко и вполне очевидно компенсируются разовыми поощрениями разного типа, рассматривать не вижу смысла– это не проблема.

Во-вторых, появляется желание получать сторонние источники дохода как доказательство правильного выбора деятельности– и для самоутверждения, и для повышения материального благополучия. При высоком статусе службы общественное уважение и риск его утраты существенно повышают барьер для такого рода настроений. При низком общественном статусе службы нарушение этических норм и норм закона становится своего рода месть за утерю значимости службы. И тогда начинают все больше задавать тон те, для кого и высокий барьер не предел:

• На примере учителей мы видим репетиторство, в том числе со своими учениками, подчас в режиме принуждения к платным дополнительным занятиям.
• На примере врачей мы видим разные услуги, продвижение определенных лекарств, провокации на дополнительные платные услуги.
• На примере пожарных известны примеры поджогов
• На примере военных известны массовые случаи воровства и использования солдатского труда в частных интересах.
• На примере милиции известны случаи крышевания не только бизнеса, но и криминала.
• На примере суда мы видим неправосудные дела

Можно ли поднять значимость службы зарплатой? Уверен, нельзя. Глубинный смысл службы в ее социальной значимости, а не в уровне доходов. Уровень доходов подкрепляет значимость, а не наоборот. Подчас, значимость остается высокой даже при низких доходах. Признанные в обществе учителя, врачи даже при низком статусе профессий в целом и при невысоком доходе являются уважаемыми людьми. Деньги как ключевой фактор не спасут ситуацию, хотя адекватность оплаты должна быть соблюдена.

Сформулирую еще более жестко: попытка повысить качество службы простым повышением зарплаты без изменения общественного статуса деструктивно! Это только развратит в еще большей степени, т.к. при низкой оплате сотрудник тешит себя мыслью о собственной героичности, мнит себя спасителем Родины, хранителем традиций, ощущает себя вместе с народом, клеймя власти. И народ это ценит, прощая ряд наименее острых прегрешений. Получив достойное жалование, служащий теряет статус жертвы и симпатии народа. Этические барьеры падают– качество службы тоже.

Это произошло и в образовании. С появлением оплаты начались разговоры про «за что платят». То, что раньше делалось на внутреннем распределении в традиционном управлении, пришлось формализовывать. Начались мониторинги, отчеты, анализы, НСОТ ... В итоге, вместо повышения качества начались мониторинги по оценке качества. Трудозатраты на мониторинги сопоставимы с трудозатратами по основной деятельности, которая не оплачивается ... «в доме, который построил Джек».

Какой выход? Если есть возможность реформировать службу в услугу, раз она нужна людям, появится давно отработанный инструмент рыночной регуляции качественного исполнения нужных обществу функций и его оплаты. Если такой возможности нет, необходимо реформировать структуру задач, чтобы они вновь обрели значимость.

В отношении образования и медицины процесс преобразования службы в систему услуг уже запущен. Пока нельзя его назвать удачным и устоявшимся, но терминологически это уже закреплено. Возникает вопрос, как быть с полицией, судами, армией, МЧС...?

Интересный факт в этом перечне: только в отношении МЧС не возникает негативных ассоциаций. Почему? Это заслуга Шойгу или, действительно, эта служба оставляет в обществе уважение востребованностью и качеством? Или она единственная из перечисленных не относится к силовым факторам государства? Так, медицина и образование тоже не силовые, но к ним тоже не самое лучшее отношение. Рискну предположить, что при ударах стихии любая помощь востребована и ее сравнить на качество не с чем.

Если исключаем МЧС, получается, что все службы вызывают серьезную критику и даже неприятие. Статус их всех довольно низок, что не может не сказаться на отношении к власти в целом. Но силовые службы в услугу не превратишь! Значит, попадаем в замкнутый круг, причем самозатягивающийся: без общественного признания барьер честного служения снижается, сотрудники служб начинают искать самоутверждение на стороне и в нарушениях, что снижает эффективность и статус службы еще сильнее.

Выход вижу только в возрождении значимости– только уважение к службе может вернуть уважение к власти. Но и тут есть обратная зависимость– уважение к службе связано с уважением к власти. Пришли к проблеме «курицы и яйца». Но я и не обещал решения проблемы– я в ней разбирался.

Услуга ли образование?

Один из самых болезненных и ценностно важных вопросов в обсуждении образования– понятие «образовательная услуга». Категорически против такого подхода к образованию самые разные представители самых разных политических сил. И если позиция представителей КПРФ выглядит ожидаемой, та же позиция, например, Явлинского кажется мне неожиданной.

Альтернативой образовательной услуге декларируется государственная функция, заявленная в Конституции как право граждан на бесплатное образование. Первая же проблема– какое именно образование, кто его реализует и почем? Ясно же, что бесплатное для гражданина должно как-то и кем-то погашаться– в капитализме живем. И еще одна закономерность капитализма: что бесплатно, ничего не стоит.

Я не считаю высочайший уровень управления ресурсами, достигнутый именно капиталистическими инструментами, пределом социального развития общества. Ресурсы, конечно, важны, но самое ценное в человеческой жизни не является ресурсным: счастье, дружба, любовь, дети. Как обеспечить разумный баланс счастья и управления ресурсами, человечеству еще предстоит придумать. Но живем мы сейчас и в этой ситуации я считаю подход к образованию как услуге наиболее продуктивным, а отказ от нее предельно деструктивным. Хочу аргументировать эту позицию более четко и попутно обратить внимание на ряд дополнительных аспектов, которые мне кажутся тоже важными.

Кто является заказчиком государственного образования и как его оценить по стоимости? Ответ на вопрос «кто реализует» тоже оказывается непростым, на поверку, и тесно связанным с «почем». Игры с новой системой оплаты труда (НСОТ), раздражающие всех мониторинги, рейтинги– это все попытки уйти от ответа через процедурные инновации.

Любое управление строится на моделях. Но у модели есть одна важная особенность– она всегда является упрощением реальной жизни, построенной на некоторых допущениях. Это позволяет исключить из рассмотрения малозначительные факторы и существенно повысить эффективность управления с помощью модели. И тут мы часто попадаем в ловушку– модель применима только в определенных условиях! Когда и если условия меняются, модель нас может увести далеко от реальности. Именно это и происходит сейчас во многих сферах жизни и, в том числе, в образовании.

По той же причине нужно с большой осторожностью относиться к зарубежным моделям образования: нам может сколько угодно нравиться их результат в Корее, Финляндии, Австралии, но без скурпулезного анализа условий его появления мы рискуем оказаться в ситуации анекдота брежневских времен:

после поездки в Великобританию и изучения их опыта организации дорожного движения было решено в порядке эксперимента перевести 1-й таксомоторный парк на левостороннее движение.

Есть и реальные примеры совершенно разных результатов при одинаковых решениях: спальные кварталы, столь привычные нам, привели в Чикаго к образованию мощной криминогенной зоны, которую пришлось с огромными издержками уничтожать взрывотехникам.

Анализировать надо и предусловия, в которых начали реализовывать определенные управленческие решения, и условия в процессе реализации их, в том числе, социокультурные особенности.

Почему нельзя сейчас обратиться к опыту успешной советской школы? Потому что заказчиком советского образования (особенно на заре) выступало государство– оно определяло содержание образования, количество и качество необходимых ему специалистов, регулировало оплату труда всех специалистов в народном хозяйстве, включая педагогов. Ученик в советской школе был объектом, обрабатываемой деталью образовательного конвейера. По мере утраты государством адекватного контроля за заказом специалистов, система начала давать сбои– именно поэтому начались реформы. Сегодня вообще никто не знает, сколько и каких специалистов нужно. В этой ситуации становится непонятным содержание образования. Все чаще звучит, что нужны вариативные программы, чтобы можно было выбирать.

Значит, ответственность за выбор перемещается на ученика (родителя), но реальным заказчиком он при этом не становится. Программы продолжает утверждать чиновная вертикаль, не являясь уже заказчиком. Она же по надуманым процедурам продолжает оценивать педагогов.

Педагоги оказываются вообще в шизофренической позиции: платит им государство на основании своих методик оценки, а удовлетворять они должны учеников и родителей, которые не влияют на эти процедуры и зарплаты.

Таким образом, ключевым системным изменением условий в сфере образование является изменение роли ученика: он из объекта образовательного процесса превратился в субъекта– хочет он сам этого или нет. Это изменение обязано получить отражение в новой системе образования. Если мы хотим иметь активного гражданина, перманентно повышающего свой образовательный уровень, вся система должна быть построена на удовлетворение его образовательных потребностей, на формирование их. Это и определяет условия для образовательной услуги: его образовательным потребностям система должна предоставить возможности для удовлетворения. На этом основании сразу появляются понятные механизмы оценки эффективности и качества: есть запрос– есть его удовлетворение.

Если же мы отказываемся от услуги, мы вынуждены перенести ответственность за выбор образовательной траектории на педагога или государство и при это рушится вся логическая цепочка целеполагания: почему вдруг ученик будет делать то, что появляется по надуманным основаниям– с его позиции, оно не имеет никаких объективных причин, кроме умозрительных фантазий авторов той или иной образовательной программы? Если для ученика она является внешним бесплатным обременением, она не представляет ценности, особенно в эпоху Интернета и всевозможных учебных курсов в нем.

Обратим внимание на педагогические кадры.

Советские кадры, как известно, формировались по остаточному принципу «мозгов нет– иди в пед». Похожая закономерность имеет место и сейчас. Это не умаляет достоинств тех, кто пришел в школу по зову сердца. В голодные 90-е именно они обеспечили бум педагогических инноваций, пока чиновники не держали их за руки. Сегодня многие педагоги, подчас, вопреки, мягко говоря, странным управленческим действиям, вносят современные творческие подходы в свои педагогические практики, да, и просто, качественно делают свое непростое дело. Немало в школе педагогов, которые пришли не из педвузов, хотя эпизодически из-за этого у них возникают бюрократические проблемы.

Следует признать, что пренебрежительно-обобщающее «Марьванна» возникло не на пустом месте. Действительно, значительная часть школьных педагогов не обладает ни высокой профессиональной компетенцией, ни необходимыми для такой работы психологическими знаниями. Значительная часть педагогов юридически инфантильна– это выражается в их массовой неспособности защищать свои права и, как показали выборы, готовности участвовать в фальсификациях, хотя это является правонарушением.

На этом фоне любопытно разобрать еще один аспект психологического свойства: у многих педагогов слово «услуга» ассоциируется с парикмахерской, рестораном, что кажется им унизительным. В ответ они говорят о «служении».

Во-первых, тогда нужно прекратить возмущенный хор о зарплате– служение не подразумевает оплаты. И, уж тем более, об оплате с учетом качества– у служения нет качества. Живите на то, что подадут те, кому служите. Раньше можно было говорить о служении, когда учитель, имея возможность со своим образованием неплохо устроиться в городе, по высоким убеждениям уезжал в глухие села ради образования там детей. И жил на то, чем накормят селяне, что соберет со своего огорода. Именно в наследие с тех времен остались некоторые льготы для сельских учителей. Отчасти, это справедливо для более позднего периода, когда заказчиком было государство и это было сродни служению в армии. Сейчас государство не знает, что делать с образованием. Это социальная сфера, которую нужно не слишком нервировать. Раз оно обязано обеспечить бесплатность, надо это сделать за минимально возможные издержки. Бесплатно– значит, бесценно (в смысле, без цены, к сожалению).

Во-вторых, почему при слове «услуга» не вспоминаем о врачах? Врачи– самые близкие педагогам по роду деятельности и социальному статусу. Они лучше больного знают, что делать, но никто не заставляет больного делать то или это. Более того, там наиболее ответственные решения оформляются письменным согласием больного. Потребность в качественном враче намного выше– речь идет о жизни,– поэтому во всем развитом мире врачи относятся к самым высокооплачиваемым специалистам. Только у нас, видимо, это не так. Поэтому наиболее сильные выпускники медвузов идут в доходные смежные сферы фармакологии и косметологии, а не становятся врачами.

Посему считаю подобное отношение к образовательной услуге даже не снобизмом, а ничем не оправданным чванством. Даже без оглядки на врачей, не понимаю, чем учитель в смысле гражданских отношений отличается от парикмахера, официанта, продавца, летчика, сиделки, гувернера, репетитора ...

При апелляции к понятию «служащий» тоже возникают сложности:

Служащие выполняют полезную работу Специфика их труда состоит в том, что они:

ж) работают в «чужих интересах», т. е. выполняют волю тех, кому подчинены, действуют в интересах тех, кто оплачивает их работу.

(Д.Н. Бахрах. «Административное право России» Учебник для вузов, 2000)

Как уже рассматривалось выше, интерес государства перестал быть понятным и определяющим содержание работы– само государство начинает переносить акцент содержания работы на ученика и родителя, а с правилами оплаты разобраться не может. Более того, трактовка учительского труда через понятие служащего ставит под вопрос творческую составляющую, о которой чаще всего говорят в отношении лучших представителей профессии.

Попытки обеспечить справедливую оплату педагогического труда Марьваннам и квалифицированным педагогам оказались несостоятельными. Прежде всего, потому что неопределенная ситуация с заказчиком, целями. Кроме того, система устойчива и без изменения условий ее существования, она скорее выдавит из себя творческих людей, чем Марьванн. Пока не появится прозрачный заказчик с внятными запросами и сам не оценит их исполнение, система образования обречена на танцы со стулом.

Лишь подход к образованию как к услуге может разрубить давно затянутый узел выявления нужных обществу учителей. После решения этой проблемы, возможно, общество будет готово заново переоценить ситуацию. Так что, услуга нужна, как минимум, для общественно справедливой «дифференциации штанов». Правда, в этой истории окажутся ненужными изощренные фантазии любителей мониторингов и рейтингов, на которые ушло столько сил и средств. Но в этом я вижу только достоинства– не стоит порождать лишние сущности. Это не значит, что мониторинги и рейтинги не нужны совсем– нужны, но не такие и не в таком статусе.

---

PS. FB-2016:

• если образование рассматривать как внутреннюю потребность, внутренний процесс, то услугой это никак не может быть;
• если образование рассматривать как культурную интервенцию образованных людей, несущих темным народам знание, то услугой это тоже никак не может быть;
• если образование рассматривать как синоним обучения вопреки желанию ученика, то услугой это тоже никак не может быть;
• если образование рассматривать как систему реализации законодательной обязанности как получения общественного блага, то услугой это тоже не может быть;
• если образование рассматривать как синоним обучения по запросу ученика, то почему это не может быть образовательной услугой?

Перевернутое образование

Решил вычленить из своих предыдущих заметок предложения, которые являются антиподом измерительного подхода к неизмеримым задачам оценки качества образования.

Все чаще обсуждается западная модель «перевернутый класс» (flipped classroom). Я решил воспользоваться той же логикой, чтобы назвать свой подход, т.к. он предлагает кардинально изменить организацию образования.

Традиционный подход реализует образовательный конвейер, «вертикаль» управления системой сверху вниз. Он прекрасно работал, пока «верх» знал, кто ему нужен и в каком количестве. Сегодня этого никто не знает. Более того, даже если бы знал, к моменту завершения обучения ситуация была бы совершенно иной. Причем настолько, что ряда профессий может к этому торжественному моменту уже не оказаться в природе.

В этой ситуации довольно логично появление понятия «образовательной услуги», хотя многие категорически против превращения учительства как миссионерства в услугу. Однако именно такой подход позволяет включить механизмы саморегуляции в образовании. Да, ученики при таком подходе могут не пойти за учителем в ряде вопросов, которые учителю кажутся важными. Но они и так могут за ним не пойти, просто, потому что система мотивации к обучению сегодня совсем иная. Даже если оставить право учителю (школе) диктовать содержание образования, это совсем не значит, что ученики будут это содержание воспринимать.

Несмотря на появление в образовательной политике понятия «услуги», логического развития в этом направлении практически не происходит. Единственный инструмент саморегуляции– подушевое финансирование. Но голосование ногами ограничивается, во-первых, привязкой к микрорайону (сначала местные, а по остаточному принципу «пришлые»), во-вторых, малым числом сильных школ. Для небольших населенных пунктов эта модель и вовсе сомнительна. Кроме того, эта модель финансирования сделала невыгодными малые школы и породила программу слияния школ и детских садов. Даже «развязывание рук» директорам в вопросах распоряжения финансами оказалось весьма ограниченным: одной рукой возможности дают– другой забирают.

Предлагаю взглянуть на Конституционное обещание бесплатного образования под углом зрения капиталистического общества– иной взгляд не имеет смысла, кроме пафосной риторики. Речь, в таком случае, идет о том, что бюджетные средства направляются в образовательные учреждения, минуя учеников и их родителей, по факту их пребывания в этом учреждении. На все это наслаиваются многочисленные и неочевидные системы мониторинга эффективности. Если бы не было обещаний государства, родители сами бы выбирали, кому за что и сколько платить. Все эти мудреные мониторинги никого бы не волновали– достаточно было бы соблюдать минимально разумные условия образовательного процесса и, главным образом, пребывания детей.

Не уверен, что чиновники в сфере образования были бы рады такому освобождению от их услуг, но есть ли смысл в этом направлении думать всем остальным участникам образовательного процесса?

Если государство выделяет средства на образование, поскольку оно обещало бесплатно обеспечить некоторые образовательные потребности граждан, может, не перекладывать их из кармана в карман, мучаясь эффективностью их переваривания там, а дать самим гражданам? Совсем не обязательно это делать непосредственно деньгами– можно специальными образовательными сертификатами, купонами, талонами^*. Важно не название, а их ограниченное целевое хождение.

В образовании долгое время единицей измерения обучения был учебный час. Известно количество часов на каждом году обучения по каждому учебному курсу. Известна стандартная программа в часах. Известны различные внеурочные образовательные виды деятельности в часах. Я бы и предложил универсальной единицей обучения считать учебный час. Образовательные талоны выделил бы родителям в часах с расчетом на стандартную образовательную программу с запасом раза в полтора-два, чтобы можно было включить дополнительные и внеурочные часы и/или подогнать что-то упущенное невнимательным обучением. Достаточно обеспечить образовательным организациям безусловную конвертацию талонов в реальное финансирование и считать государственные обязательства по погашению стоимости образования выполненными. При этом стоимость часа в разных организациях, в разных регионах, территориях может быть разной– это отдельный немаловажный аспект, связанный с местными особенностями, с образовательными результатами.

В целях поощрения образовательных устремлений, можно успешных участников всевозможных творческих мероприятий (олимпиад, конкурсов, презентаций и др.) награждать некоторым количеством дополнительных образовательных талонов. Талоны должны быть именными, т.е. обмену и продаже не подлежат.

Образование при таком подходе превращается в рынок, на котором родители и ученики сами определяют эффективность образовательных услуг. Важной особенностью такого рынка становится стирание граней между различными видами образования: урочным и внеурочным, школьным и дошкольным, школьным и вузовским. Тут, правда, стоит заметить, что я считаю важным отменить конкурс на поступление в вузы, кроме творческих, для которых отсутствие определенных качеств может мешать остальным студентам. Для этого достаточно сменить статус ЕГЭ с проходного на рекомендательный (для самооценки абитуриента по отношению к остальным).

Впрочем, в регулировании вузовского образования некоторые особенности должны быть, т.к. государство пока гарантирует бесплатное получение только одного высшего образования. Полагаю, это тоже повод для размышления, но на данном этапе это так. Поэтому, если для довузовского возраста при успешном прохождении ежегодного тестирования в независимом центре ребенок должен получать порцию талонов на следующий год, то для вуза он их получает только для обучения на первом курсе. Следующие талоны он получает только в случае успешной сдачи экзаменов. В случае провала, он должен будет оплатить пересдачу или весь повторный курс обучения (на свое усмотрение).

Поскольку органичным условием работы в таких условиях является возможность оказывать образовательные услуги не только за талоны, возможно, потребуется ограничение на соотношение получаемых денег и талонов в некоторых образовательных организациях. Впрочем, если организация обеспечивает соответствующее государственным обязательствам образование без доплат деньгами, в подобных ограничениях необходимости нет.

Неизбежным следствием такого подхода станет образовательное расслоение общества, т.к. кто-то будет более эффективен и сумеет за то же количество талонов изучить больше. Кто-то сможет компенсировать недостаточное образовательное рвение финансовой поддержкой родителей. Но неравенство в природе есть и ничего с ним поделать невозможно. Более того, именно это неравенство является движущей силой эволюции. Попытка нивелировать неравенство приводит к неизбежной стагнации. Даже опыт классов выравнивания (разделения более и менее способных) привели к провалу: оказалось, что более успешным это не слишком помогло, а менее успешные без успешных примеров перед глазами совсем провалились.

Стоит обратить внимание на важный аспект такого неравенства: образовательная организация начинает отвечать перед родителем своей репутацией. Для своей успешности она не может всех обманывать, переводя из класса в класс без достаточных на то оснований. Честность становится востребована самой логикой деятельности, а не формальными представлениями, как нас пытаются убедить в отношении ЕГЭ.

Что подлежит регулированию на этом рынке со стороны государства:

• Условия организации и ведения образовательного процесса, включая условия пребывания там детей (лишь бы без фанатизма– разумный минимум безопасности)
• Структуры внешнего независимого контроля знаний и/или компетенций во всех сферах и на всех уровнях
• Ориентиры современных образовательных технологий в виде образовательных организаций под контролем научных и коммерческих структур
• Казенные образовательные организации для детей с особенностями развития, не позволяющими им получать образование в общей логике образовательного рынка

Можно влиять на такой образовательный рынок государственными конкурсами и грантами на определенные образовательные услуги. Это будет стимулировать весь рынок на реализацию соответствующих услуг.

Особое внимание в этом подходе следует уделить обеспечению помещений и трактовке понятия «государство». Сегодня федеральные, региональные и муниципальные власти все сильнее отличаются даже в глазах рядовых граждан. Я считаю, что компенсация талонов– дело федеральных властей, а образовательная инфраструктура– региональных и муниципальных. В противном случае, могут возникнуть трения по взаимозачетам образовательных бюджетов в отношении образовательных мигрантов.

Если систему оплаты и зачета образовательных сертификатов сделать электронной, появится возможность анализа образовательной миграции. На основании такого анализа можно выявлять тенденции и формировать рекомендации по развитию образовательных услуг на различных территориях с целью снижения потоков образовательной миграции.

Отдельной темой обсуждения может стать желание получить образование за границей. Входит ли в обещание государства субсидировать обучение за границей, вопрос непростой. Но сам факт иного подхода к исполнению обязательств уже выводит на новые вопросы, что говорит о системности такого поворота в рассмотрении будущего системы образования.

---

Оргтехнический PS (2015) про электронную систему регистрации в учебных помещениях. Она позволит не только вести учет часов, но и помогать в административных задачах.

Сейчас есть большое количество различных считывателей: от дешевых графических до радиочастотных, включая NFC, которые появляются в повсеместных смартфонах. Клиентским идентификатором может быть как беджик с фотографией и/или радиометкой, так и зарегистрированный в системе смартфон. Для забывчивых и для гостей можно иметь комплект однодневных идентификаторов, которые будут гибко привязываться с списку посещающих лиц дежурным администратором.

Процедура простая и незамысловатая: перед началом и в конце занятия преподаватель регистрируется сам, отсекая время и место занятия, а все попавшие в этот период зарегистрировавшиеся обучающиеся считаются посетившими занятие.

В отличие от модных и малоосмысленных турникетов на входе в образовательные учреждения, такая система позволит не только регистрировать наличие обучающегося в здании, но и:

• автоматизировать реализацию почасовых образовательных ваучеров
• отслеживать реализацию индивидуальной образовательной программы
• облегчить поиск каждого участника в любой момент времени
• учитывать посещаемость занятий
• контролировать режим занятий по времени
• мониторить занятость помещений
• эффективно управлять распределением помещений на основе статистики
• оперативно управлять распределением помещений при необходимости.

Наличие связи учета посещения занятий с распределением часов на сертификате снизит риски манипуляций с посещаемостью, т.к. повысит ответственность за адекватную регистрацию на занятиях и усилит контроль родителей за этим процессом. Для защиты от сбоев системы биллинга сертификатов регистрация должна проходить одновременно в системе регистрации и в индивидуальном журнале учебной деятельности с электронной подписью.

---

^*Спасибо Валерию Платонову за ссылку на описание и название такой системы за рубежом– школьные ваучеры. Мне не хотелось так их называть– слишком болезненные воспоминания у нас в стране с этим словом.

Образование vs. качество

Я решил развести связываемые обычно два слова «качество» и «образование». Мне кажется, это позволит лучше увидеть системные стереотипы и более успешно бороться с ними.

Настойчивость, с которой многие наши радетели за образование стараются «более лучше» выполнить традиционные ритуалы, вызывает у меня ассоциацию с осой, которую приводил в пример П.Я.Гальперин («Лекции по психологии» Часть 2. Лекция 4). Он пересказывал опыт наблюдения за ней в процессе кладки яйца. Экспериментатор разрушал стенки гнезда и она терпеливо их восстанавливала, но только до тех пор, пока не отложила яйца. Как только яйцо было отложено, ломка гнезда не приводила осу к необходимости его починки. Оса не в состоянии удерживать целостность проблемы. Как только этап завершен, начинается следующий, а алгоритм поддержания гнезда в правильном состоянии, предусмотренный на предыдущем этапе, исчезает из программы ее действий.

Примерно то же я вижу с попытками поддержания традиционных подходов в образовании, хотя их реализация устойчиво не приводит к желаемым результатам. Более того, даже с формулированием этих результатов есть серьезные проблемы. В этой ситуации было бы правильно целостно взглянуть на проблему, развернуть и проанализировать уже упакованный за многие годы алгоритм ведения образовательного процесса.

Все чаще слышны голоса, что вся система называется «образования», а внимание, прежде всего, на обучение. Особое место в обсуждении проблем образования занимает воспитание– тоже вопросов много в связи с этим возникает. Углубляться здесь в понимание термина «образование» не хотелось бы, но совершенно очевидно, что оно заметно шире и глубже понятия «обучение». Не говоря уже о том, что само слово «образование» многозначно.

Второй момент, на который хотелось бы обратить внимание,– железобетонная связка обучения с последующим экзаменом (использую термин обобщенно: без деления на тестирование, зачеты, защиты ...).

В ситуации массовой безграмотности система образования строилась в логике стандартной обработки в соответствии с единой образовательной программой. Эта модель превратилась постепенно в государственный образовательный конвейер. Ряд аналитиков привязывает ее к индустриальной модели общества. В этой логике заказчиком системы образования является государство: оно формирует цели и задачи, оно подбирает кадры, оно финансирует процесс и контролирует результат. При этом главная цель такого образования– обучить неграмотное население, чтобы получить понятные кадры для понятных видов деятельности (здесь образование и обучение практически неразличимы).

Лица, обучившиеся и занимающиеся интеллектуальной деятельностью, изучающие самостоятельно чужие труды и создающие по итогам интеллектуальных изысканий собственные, не увязываются с процессом образования. Их немного и нет смысла в таком обобщении. Образование– это обучение и воспитание. При этом воспитание, прежде всего,– это умение правильно вести себя в обществе.

Цель системы образования разделяется большинством обучаемых, т.к. такой процесс выводит обучаемого на совершенно иной социальный уровень, позволяет вырваться из своего круга на новые горизонты. Кого это не устраивает, выбраковывается системой. Конкурс работает на повышение соревновательной мотивации (не к знаниям, так обогнать другого).

Если образование на этом этапе– конвейер по штамповке квалифицированных кадров, то для него абсолютно оправдан регулярный контроль качества– экзамены. Именно в этой логике исчезает изначально позитивный ряд оценок образовательного результата, принятый при Екатерине,– он начинает делиться на две зоны: негативную (плохо и неудовлетворительно) и позитивную (удовлетворительно и выше), причем, удовлетворительный результат воспринимается как условно позитивный– скорее, терпимый.

На этом этапе развития системы образования школа– лифт, конкуренция высокая, мотивация успешного прохождения образовательного процесса есть, экзамен является логичным и хорошо работающим инструментом системы. Это барьер, отсекающий брак системы. Именно поэтому он закрепился в модели образования как неизбежный и необходимый атрибут. Экзамен работает и как оценка работы ученика (чего он достиг), и как оценка работы учителя (как и чему он может научить).

Теперь «внимательно следим за руками». Мы перешли к всеобщему образованию. Больше нет скамейки желащих занять место неуспешного ученика. Из школы выходят все. Оставление на повторное обучение, как правило, смысла не имеет, поэтому правильнее пройти экзаменационный барьер любой ценой. Барьер оставлен в качестве страшилки (негативная мотивация), но на позитивный результат он уже не работает.

Развиваемся вслед за нашей системой образования. «Аттестат зрелости»– делаем строгий вид на выпускных экзаменах, но дальше прощающая нас развилка: рабочая струя или продолжение образования. У профессионального образования еще есть понятные цели и качественные ориентиры, есть входной контроль в виде проверенного экзамена и масса желающих его пройти. Однако отвечающих требованиям заметно меньше, чем отсекаемых. Барьер работает продуктивно, дополнительно стимулируя соревнованием. И так до завершения профессионального образования. Одни хотят его пройти, другие следят за правильностью его работы.

Следующий шаг. Практически все желающие могут продолжить обучение после школы. Желающих развивать рабочую струю почти нет. На рабочие специальности все больше претендуют мигранты. Строго говоря, на современном уровне развития неквалифицированные рабочие не нужны. Только если используется допотопная техника середины прошлого века. Есть спрос– есть предложение: туча высших учебных заведений самой разной направленности и качества. Многим важно не обучение, а документ о его прохождении. ВУЗу важно получить бюджетное финансирование, т.к. платить готовы только в крайнем случае. Финансирование поголовное, поэтому отсев возможен, но крайне нежелателен. Экзамен сохраняется как священная корова, но работает очень условно.

Важная закономерность– количество выпускников, работающих по полученной специальности, менее 30%. Кого и сколько нужно, никто не знает, поэтому даже работа по распределению давно отменена. Реальный бизнес (производство, народное хозяйство) недовольны качеством молодых специалистов, т.к. их требуется доучивать.

Внимание– вопрос: качество чего и какого образования рвется измерять наша власть? Не лучше ли разделить спаянное многолетним муссированием словосочетание «качество образования» и ответить на эти вопросы по отдельности?

Прежде всего, сегодня образование– индивидуальный процесс. Он включает в себя обучение. С ним неразрывно связано воспитание, но не так прямолинейно, как упрощенно трактовали раньше (как минимум, потому что это уже не только внешние нормы поведения, но и глубинные ценностные установки, которые формируются только личностно). Таким образом, образование не поддается измерению. Измерить можно обученность, компетентность в определенных сферах по тем критериям, которые почему-то важны.

Если образование личностно, то программы обучения для каждой конкретной личности в идеале тоже индивидуальны. Они складываются, в том числе, из учебных курсов разной направленности, освоение которых нужно проверять самому обучаемому– он заинтересованное лицо, а не государство, как было раньше. Именно поэтому обучение– самая настоящая образовательная услуга. До окончательной расстановки на свои места не хватает возможности самому обучаемому расплатиться за нее. Подушевое финансирование– промежуточный шаг, не превративший обучаемого в полноценного заказчика. В этой ситуации экзамен в конце должен быть нужен обучаемому, причем желательно в независимом центре, чтобы быть уверенным в его непредвзятости. Преподавателю же может быть полезна проверка в начале, чтобы понять, насколько оправданно претендует на обучение студент, чтобы потом не оказаться под грузом неоправданных претензий.

Чтобы не быть превратно понятым и обвиненным в стремлении к платному образованию, хочу уточнить, что я имею в виду под «расплатиться». Надеюсь, никто не строит иллюзий о бесплатном образовании. Речь может идти только о том, что любому ребенку предоставляется право не платить за свое образование в рамках обещаний государства. Все остальное– способ передачи средств из госбюджета в систему образования.

Мне нравится идея образовательных сертификатов, которые выделяются каждому ребенку в рамках тех самых обещаний государства, а он сам (с родителями) ими распоряжается в образовательных целях. Подробнее я эту тему уже освещал в своих заметках.

Еще раз хочу обратить внимание, что экзамен– это барьер. Его использование должно быть обосновано и в его применении должны быть заинтересованы все пользователи:

• обучающегося он может предостеречь от неоправданной траты своих ресурсов,
• преподавателя защитить от необоснованных претензий,
• работодателю или заказчику экзаменуемого дать весомые основания достоверно оценивать требуемые ему качества.

От механистического использования экзамена без переоценки в новых условиях нужно отказаться.

В этой логике, государство должно обеспечить богатые возможности для индивидуального образования и достоверные центры оценки квалификации (обученности) по самым разным критериям, востребованным в реальной жизни. Качество работы преподавателя должен оценивать тот, кто обращается к нему за услугами в соответствии со своими запросами, которые могут быть самыми разными. А подтвержденные квалификации должны быть общедоступны для ответственного выбора не только преподавателя, но и любого специалиста.

Это и есть то качество, которое стоит измерять,– качество освоения конкретных востребованных компетенций. Образование несопоставимо шире– обладатель сам определяет его границы.

Правильно жить или правильно считать?

«Хватит трясти счеты» или неожиданный инсайт, объясняющий раздражение от обсуждения ряда социальных явлений нашей действительности.

Когда содержательная задача с ключевым вопросом «зачем» подменяется задачей «как обойти», мы начинаем жить в логике «есть ложь, наглая ложь и статистика». Это объяснение закона Кемпбелла, который все чаще вспоминают.

Те, для кого это очевидно, могут дальше не читать, т.к. я хочу собрать вокруг этой довольно банальной (теперь уже) мысли разрозненные явления, в обсуждении которых часто участвую, но споры вокруг которых все равно не утихают. В частности, осознал корни раздражения, вызываемого избирательной компанией Навального, включая пренеприятные претензии ряда его сторонников из числа представителей интеллигенции.

Начнем с ЕГЭ.

• Зачем? На первый взгляд, чтобы определить уровень освоения предмета.
• Зачем нужен этот уровень? Чтобы, во-первых, подтвердить качество обучения в школе, во-вторых, допустить или не допустить к обучению в вузе.
• Есть заинтересованные в неподтверждении качества обучения в школе? Нет!
• Есть заинтересованные в недопущении пропуска в вуз? Есть, но теоретически и в процедуре приема они не участвуют.
• Рискуют ли те, кто любой ценой накрутят себе баллы и попадут в вуз незаслуженно? Нет!

Итак, подменяем декларированную цель другой целью «обойти»– получаем то, что и так имеем. Можно ли надеяться на успех в борьбе за честность? Боюсь, нет.

Теперь выборы

• Зачем? Чтобы выбрать в органы управления представителей тех слоев общества, которые пользуются наибольшим доверием избирателей.
• Как? Посчитать количество голосов, отданных за разных представителей.
• Значит, чем больше голосов, тем больше шансов оказаться во власти.
• Значит, для победы важны не реальные симпатии/антипатии, а количество голосов.

Если сконцентрироваться на процедуре получения максимума голосов, то можно оказаться во власти и без реальной поддержки. Раздражение от выборной компании Навального было вызвано тем, что он беззастенчиво собирал голоса любой ценой, независимо от реальных симпатий– именно к этому призывали его сторонники. То, что именно этим интересом продиктованы все выборы задолго до Навального, кроме перестроечного периода, очевидно всем, но этот аспект до него так очевидно не выпячивался. Он, просто, все назвал своими именами и честно отзеркалил. Ровно этим он постоянно и занимается: Навальный– камера заднего вида. Он раздражает тех, кто не хочет смотреть на собственный зад. А там далеко не все в порядке!

Теперь о модном увлечении KPI

Подмена сути дела арифметикой пронизала все аспекты жизни и появилась мода все считать. Продуктивному контролю с помощью контрольных показателей и расчетов с ними поддаются исключительно ресурсные задачи. Для гуманитарных задач ценностного характера их применение в прямом виде непригодно. Можно представить себе отдельные успешные ситуации в отношении отдельных аспектов гуманитарных проблем, которые тщательно и удачно спроектированы на ресурсные параметры. Однако подмена сути задачи манипуляциями с цифрами кажется нам уже настолько очевидной, что мы начинаем применять арифметику там, где она неприемлема.

(Подробнее рассуждения о KPI можно посмотреть здесь)

Подменяя, мы безнадежно уходим от исходных целей

Мы обсуждаем пользу и вред виртуальной реальности, пришедшей вместе с компьютерной техникой. Но компьютерная виртуальность гораздо более реальна, чем наша общественная виртуальность, построенная на подмене сути процедурой ее оценки. Мы увлечены подрисовыванием линеек вместо измерения реальности, как когда-то в школьном детстве нагревали медицинский градусник в батарее отопления.

• В отношении ЕГЭ, мы забываем, зачем он нужен и боремся с ветряными мельницами, вместо того, чтобы смотреть в корень и соотносить цели и средства их достижения.
• В отношении власти, мы вместо поддержанной обществом структуры управления возводим колосса на глиняных (цифровых) ногах, который развалится при первом серьезном испытании.

Добром это не закончится. Я уже ощущаю примерно то, что ощущалось перед развалом СССР: полное неверие властям и размытость взаимоотношений в обществе. Все держится только на инерции и присущем русскому народу терпении. К тому же, историческая память удерживает старшие поколения от резких движений.

Важно понять, что мы вошли в период системных проблем, для которых традиционных процедурных поправок недостаточно. Нужно многое переосмысливать и создавать практически заново. Все усложняется инерционностью мышления и разной скоростью осознания этих проблем. Поэтому процедурный подход тоже нужен– для построения траектории перехода от привычных форм деятельности к новым. Но сначала надо понять, какими должны быть эти новые формы. А на этот стратегический системый уровень мы не выходим.

Мне понятнее проблематика образования. Но, сталкиваясь с проблемами в других сферах, понимаю, что ситуация близкая во многих из них.

PS. Обсуждение с собственным 30-летним чадом показало, что инсайд мой– совсем не инсайд для него: про выборы он ничего иного и не думал, ибо момент его гражданского рождения уже был отмечен знаменитыми выборами Ельцина в стиле «лучшее из худшего». Тут же вспоминается и закладка в Конституцию «подряд»– исключительно под Ельцина. Таким образом, массовое и вдохновенное участие молодежи в компании Навального началось с тех самых политцелесообразных комбинаций кремлевских политологов, ныне отлученных от барского стола. Вот, уж, воистину: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...». А посему вспоминается другая цитата менее привлекательного соотечественника: «Цель оправдывает средства».

Не оправдывает! Сколько раз нужно наступить на грабли?

IT-надзор как ИОС

(Старое название заметки «Караул, бешеные ИТшники!»)

Все мои планы на сегодня сломала ссылка на очередной ИТ-шный конкурс для московского образования. Хотя обсуждения последних дней про единую образовательную среду Всея Руси и про новые мониторинговые системы подготовили соответствующую почву. Однажды я уже проявлял беспокойство в отношении этой грустной тенденции, но развитие ситуации идет по худшему сценарию.

Первый и самый важный повод для беспокойства– что использование ИТ идет не в направлении упрощения жизни людей, а в интересах надзора за их жизнью. Причем, ни чиновников, ни исполняющих их заказ ИТ-шников не смущает факт нарушения законов.

Медленно, но верно, начинают реализовываться модели общества, описанные еще в середине 20 века фантастами. Самый яркий образ– «Большого брата» Оруэлла. Похожие сюжеты есть у Брэдбери, «Матрица», опять же. Откровения Сноудена придают моим сентенциям больше реальности и оправдывают категоричность заголовка.

По закону образовательный процесс со всеми нюансами, включая учет достижений, находится в компетенции образовательного учреждения. Мониторинги подразумевают контроль за общими показателями. К сожалению, несмотря на все замечания, в новой нормативной базе не указали в явном виде требование к неперсонифицированному характеру мониторинга– и вот результат: информацию о текущей успеваемости и прочих деталях образовательного процесса начинают собирать в централизованные базы данных уже под предлогом мониторингов. Именно то, чего я опасался.

Непродуманная стратегия информатизации образования уже утопила тучу бюджетных средств. Остановить финансирование ИТ в образовании тоже нельзя, т.к. по всем наблюдаемым трендам именно ИТ может привести к заметному прогрессу в образовании. Но не приводит! И потом, туча людей неплохо нагрела руки на бюджетных средствах, направленных на ИТ в образовании. Как раз, для них неэффективность ИТ в образовании очень выгодна– именно для них все прошло предельно эффективно!

Теперь предыдущая неэффективность привела к необходимости так использовать бюджетные средства на ИТ, чтобы нельзя было упрекнуть в неудачной их трате. Внедрять ИТ в образовательный процесс сложно. Гораздо проще автоматизировать надзор: и денег много надо на централизованные системы (проконтролировать которые все равно сложно), и результат внешне выглядит эффектно, и чиновникам приятно отчитываться, не вставая со стула.

К сожалению, не только конспирологический сценарий в духе Навального работает, но и банальная психология.

ИТ развивается стремительно, это самая гибкая и динамичная технология. Даже спецам сложно отслеживать все нюансы. Ясно, что чиновник не может хорошо представлять все тонкости и принимать квалифицированное техническое решение. Более того, чем выше чиновник, тем меньше он старается тратить время на те вопросы, в которых не разбирается. Он доверяет его своим ИТ-советникам.

На первый взгляд, логично. Но ИТ-спец– не спец в тех вопросах, которые он автоматизирует. Он невольно (даже без злого умысла) переносит на проблему свое ИТшное видение решения. Да, это и естественно. И мы попадаем в заложники ИТшного мышления:

• чиновник не видит дыр, потому что он уклонился от ИТ-проблематики,
• ИТ-советник не видит дыр, потому что он не спец в предметной области.

Я самолично наблюдал, как спецы ДИТ игнорировали позицию Департамента образования. Я даже допускаю, что делали это из лучших побуждений (хотя не факт).

Есть ли выход?

Есть, но он вне уже заведенной логики централизованной траты средств, которые неизбежно начинают смещаться в сторону централизованных ИТ-решений.

Если мы не можем эффективно потратить деньги из центра, нужно дать возможность самим школам их потратить. Это, конечно, лишит прикормленных ИТ-советников уже привычного и размеренного образа жизни, заставит их бегать по школам или уступить место тем, кто готов это делать. Но, самое главное,– это обеспечит активную позицию самих школ. Без их активности ни о какой эффективности вложений в ИТ говорить не приходится.

В отношении мониторингов, надо:

• во-первых, умерить пыл (Ливанов для красного словца обещал снизить бюрократическую нагрузку на школы?)
• во-вторых, четче определить, что же именно нужно– и именно это в минимально необходимом объеме спрашивать.

Мы сейчас находимся в кризисной ситуации и важнее начать формировать образ будущей системы образования, чем высасывать из существующей мыслимые и немыслимые показатели.

Есть подходы, которые позволяют решить актуальные сегодня задачи гораздо более простыми средствами и абсолютно законно. Прежде всего, необходимо обеспечить взаимодействие между различными информационными системами по стандартизированным протоколам обмена данными. Это позволит облегчить конкуренцию между производителями и технологиями, обеспечить их равноправное участие на рынке. Правда, это окажется менее затратно для привычных на этом рынке игроков. Я со своими предложениями давно открыт и стучусь во многие двери. Но там пока в почете сумасшедшие ИТшники.

Впрочем, возможно, именно я сумасшедший, если полагаю, что можно что-то изменить, причем, за гораздо меньшие деньги.

«Электронный учебник» как оксюморон

«Электронный учебник» сегодня может быть и модным примитивом, и новым источником доходов, и влететь в статус оксюморон:

• Первое сейчас наиболее распространено, когда на электронные устройства загружают старые знакомые учебники, что существенно экономит место и вес их богатой совокупности в портфеле учеников.
• Второе является предметом осторожной конкуренции традиционных и новых издателей, которые чувствуют проседание рынка бумажных изданий и нетерпеливый нарастающий спрос на электронный. Они бы давно на него вышли, но пугает риск утери контроля за пиратским распространением, особенно, в случае примитивного переноса традиционного учебника на электронный носитель. Нетрадиционные решения требуют серьезных усилий, которые могут не окупиться, т.к. конкуренты окажутся на рынке быстрее и с более эффективным решением. Однако кусок от привлекательного нового рыночного пирога тоже грех упускать.
• Третье звучит неожиданно и именно на это я планирую обратить особое внимание.

Оксюморон— сочетание слов с противоположным значением (то есть сочетание несочетаемого): живой труп, жидкий кристалл, воспоминание о будущем... Наверняка, есть желающие обвинить автора этих строк в стремлении привлечь внимание к статье красным словцом:

• учебник– слово понятное и знакомое,
• электронным сейчас становится все– ничего противоположного в нем нет.

Ну, не без того– привлечь внимание хочется. Но все честно– постараюсь доказать и, что важнее, убедить в необходимости именно такого понимания!

Начну с понятия «учебник».

Сразу хочу уточнить, что не рассматриваю здесь учебник как вариант вспомогательного пособия наравне с хрестоматией или книгой для дополнительного чтения, хотя такой вариант использования вполне реален, популярен и абсолютно оправдан. Просто, это использование учебника не по основному назначению– с таким же успехом это могла бы быть книга, видеоролик, презентация.

Одно из часто встречающихся определений:

«Учебник– учебное издание, содержащее систематическое изложение учебной дисциплины, ее раздела, части, соответствующее учебной программе и официально утвержденное в качестве данного вида издания».

В письме Минобразования Российской Федерации от 23.09.2002 г. «Об определении терминов...» отмечено:

«Учебник – это основная учебная книга по конкретной дисциплине. В нем излагается система базовых знаний, обязательных для усвоения обучающимися. Содержание учебника должно удовлетворять требованиям государственного образовательного стандарта и полностью раскрывать примерную программу по конкретной дисциплине».

Вопрос: если школа вправе самостоятельно составлять образовательную программу, откуда возьмется учебник, ей соответствующий? Я, уж, не говорю об определении МОН, содержащем модус обязательности, хотя на подсознательном уровне в отношении учебника он, действительно, есть. Или, таким образом, мы неявно ограничиваем самостоятельность школы в построении образовательной программы существующими утвержденными учебниками? Но тогда опять возникает вопрос: а для какой образовательной программы эти утвержденные учебники составлялись?

Получается, что учебник– это инвариант, ограничивающий горизонт образовательного процесса. Насколько это оправдано?

Если мы посмотрим назад в историю педагогики, то учебник был не ограничиваюшим, а расширяющим горизонтом, т.к. составляли учебники лучшие специалисты в предметной области. Главной проблемой для них было доходчивое изложение современных научных взглядов. Сегодня, в век Интернета, нет таких специалистов, которые могли бы оказаться лучше всех ориентированы в любой предметной области. Даже если бы мы предложили заняться учебниками лучшим из лучших, то столкнулись бы с проблемой высочайшей динамики знаний и стремительного устаревания любого учебника.

Другая проблема, неведомая ранее,– индивидуализация образовательных программ.

Раньше, в эпоху массовой неграмотности, наиболее эффективной моделью массового обучения был образовательный конвейер: много учеников по единой программе из года в год. Стремления «выйти в люди» было достаточно для мотивации терпеливо слушать учителя и выполнять все его распоряжения. Всякие шалости были неотъемлемым, но неглавным атрибутом обучения. Наказания за нарушения считались нормой.

Сегодня учитель уже не является оракулом и никаких мотивов слушать его, кроме интереса, у учеников нет. Это ставит новые задачи перед педагогикой– умение учитывать интересы ученика, делать путешествие каждого в мир знаний интересным. Это исключает единый и общий учебник, который был уместен ранее. Более того, объем знаний существенно вырос, а для индивидуальной образовательной программы каждому нужен свой путь, свой материал для изучения, свое подмножество знаний в каждой предметной области. На первом этапе учебники дробили на уровни погружения, но в идеале, который достижим именно при использовании электронных средств, этот объем должен быть более тонко настраиваемым и, возможно, индивидуальным.

Таким образом, учебник как единый для всех объем знаний, требующий изучения, умер!

Его бы торжественно и с почестями похоронить как честно исполнившего свой долг. Но мысль об этом чужда подавляющему большинству людей, не представляющих себе жизнь без учебника. Они пытаются продлить ему новую жизнь в электронном виде. Я их понимаю и готов поддержать, но при одном условии– смысл нового учебника должен стать иным! В противном случае, мы впустую потратим силы и средства, загоним себя в еще более сложный кризис.

Именно сейчас я объясню, почему назвал «электронный учебник» оксюморон. Электроника (информационные технологии) является самой гибкой и динамичной технологией, которые создал человек. А учебник– самое косное и неповоротливое явление в образовании. Особенно, когда речь заходит о грифовании учебников– попадании в списки рекомендованных и допущенных МОН. Даже свободные от подтверждения электронные публикации в Интернет становятся неактуальными в течение короткого срока. Иногда этот срок исчисляется днями, даже часами.

Грифование– атавизм. С ним необходимо покончить даже в отношении бумажных изданий. Вертикальное управление образованием безнадежно устарело, а самая яркая иллюстрация возможности жить без подобного управления– расцвет педагогики 90-х даже на фоне жуткого безденежья. Грифование– это индульгенция для тех, кто сумел внедриться в бизнес учебников и теперь старается не допустить туда конкурентов.

Итак, единственный шанс дать новую жизнь понятию учебник– превратить его в навигатор по изучаемой области. В некотором смысле, это возврат к корням, когда материал учебника раскрывал ученику горизонты, а не ограничивал, как это происходит сейчас. И именно информационные технологии сегодня позволяют обеспечить необходимую для этого гибкость и индивидуализацию.

Сейчас существует позиция, которая поддерживается весьма авторитетными в образовании специалистами, что электронному учебнику, чтобы оправдать свое новое электронное состояние, достаточно получить богатое мультимедийное дополнение, которое раньше– в доэлектронную эпоху– шло в виде дополнительных учебных пособий, хрестоматий, задачников, решебников. Я считаю это самообманом и/или поддержкой все тех же издателей, не желающих выпустить из рук контроль за рынком учебников. Этот подход– яркая иллюстрация тезиса о недопустимости использования информационных технологий для доведения до совершенства устаревших педагогических техник.

Я совсем не против любых красивых и творческих изделий, если они не будут окружаться забором обязательности в статусе утвержденного учебника.

Что касается грифования, то оно должно уступить место экспертным рекомендациям. Сами издатели для придания более высокого статуса своим электронным ученикам должны заказывать экспертизу. Получившие экспертную поддержку учебники будут пользоваться более высоким спросом у учителей и учеников (родителей), что позволит издателям иметь более широкую аудиторию пользователей, оправдывая затраты на экспертизу. Это обеспечит высокую гибкость, оперативную обновляемость, полноценную конкуренцию и качественную экспертизу электронных учебников.

PS (2016). Статья Виктора Цатряна «7 причин не любить учебники»