Открытое министерство открытому правительству

Идея нового министра образования и науки звучит подобающе. Остается вопрос: «Как уйти от кулуарности и не погрязнуть в спаме?»
Ну, вышли все начальники или даже сотрудники менее высокого ранга в twitter. И что? Обязать их реагировать на все запросы невозможно - работать некогда будет. Можно перестукиваться милыми бытовыми фразами, чтобы туча подписчиков видела открытую жизнь министерства. Кому-то удастся обратить на себя внимание: ему отреагируют, даже помогут - тут же все СМИ расскажут о великой пользе такой открытости. Я не против, но не в восторге.
Есть уже в ЖЖ страница МОН - вполне себе открытое взаимодействие. Только я туда давно не хожу, т.к. прочитать все невозможно, а выхватывать случайным образом неинтересно.
Например, мне было бы намного комфортнее, если бы все выходящие бумаги МОН гарантировано были в течение того же дня или даже в разумно обозримое время опубликованы на сайте МОН. С теми задачами, которые волновали меня, документы на сайте так и не появились. Можно, конечно, объяснять это проявлением заботы о внешнем пользователе, что в МОН много внутренних неинтересных бумаг. Но иногда пользователь готов потерять время на отсеивание ненужных бумаг, чтобы найти нужную. А когда нужной нет, это сильно огорчает. Смешно по всему интернету разыскивать важный документ и давать на него ссылку в совершенно неофициальное место. У любого уважающего себя читателя такая ссылка вызывает смущение - а достоверен ли документ?
Было бы удобно видеть темы работ различных подразделений и условия принятия участия в этих работах. Чтобы и сотрудникам было полезно получать нужную им информацию именно тогда, когда нужно, и носителям идей быть уверенными, что их мнение очень кстати. Наиболее конструктивных участников приглашать к участию в очных круглых столах, более тесному взаимодействию в рабочих группах. Если все мнения и списки приглашенных будут открытыми, будет понятно, кого МОН считает полезным и в какую сторону "думает".
Неплохо иметь точку сбора неучтенных проблем. Если все открыто опубликовано, в течение месяца должны появляться отметки о предполагаемом статусе предложенных проблем, чтобы было понятно, будет ли МОН ими заниматься и когда.
В общем, ситуация, как в известном фильме: «Хотите ли Вы большой и чистой любви? - А кто-ж ее не хочет?». Если это будет реальная открытость, а не показушная, это, безусловно, пойдет всем на пользу.

Размежеваться, чтобы объединиться

Новое «кровавое воскресенье» 6 мая 2012 года накануне инаугурации Путина на 3-й срок усилила поляризацию настроений в обществе. Кто-то истерично кричит о зверствах ОМОН и вынужденной защите от него мирных демонстрантов. Кто-то, наоборот, всю ответственность возлагает на участников или, как минимум, на организаторов митинга, которые спровоцировали столкновение с ОМОН, а ОМОН массово пал их жертвой, исполняя приказ о терпимости к провокациям.

Постепенно, в процессе дискуссий со сторонниками и противниками «болотных» – все симпатичные мне люди– по мере осознания их доводов появилась гипотеза о причине их противостояния. Подчеркиваю, я размышляю о конструктивных людях – истериков и одержимых фанов любой из сторон я во внимание не принимаю.

Я пришел к выводу, что водораздел проходит по ценностным критериям:

• «болотных» не устраивает ложь, пронизывающая систему власти Путина;
• их противников не устраивает отсутствие внятной альтернативы.

Другими словами,

• «болотные» готовы на риск ради надежды на «светлое будущее» без лжи;
• их противники предпочитают уверенное «завтра», т.к. «светлое будущее» мы уже строили 70 лет, а ложь была, есть и, скорее всего, будет еще довольно долго; кроме того, за красивыми идеями наверняка прячется волк (ГосДеп?).

Ситуация, на мой взгляд, патовая – правы и те, и другие:

• Жить во лжи противно
• Государства без лжи нам еще видеть не приходилось.

Власть в борьбе с «болотными» активизировала работу по расколу оппозиции, акцентируя внимание интересантов на расхождении взглядов:

• первый же митинг «поклонных» был не «за власть» (в противовес «болотным»), а против «болотных»
• упреки патриарху и скандальные акции Pussy Riot представленны как нападки на РПЦ
• столкновение 6 мая вменяется в вину «болотным», хотя, как минимум, в этом странно обвинять всех

(По поводу этого столкновения вообще очень много вопросов ко всем, включая полицейских начальников, уже объявленных суперпрофи).

По мере снижения риска победы «болотных», чем старательнее власть старается расколоть протестное движение, тем более лояльными к ним становятся оценки противников, т.к. они тоже предпочитают более честную жизнь. Просто, эта ценность для них является менее приоритетной, чем стабильность. А стабильность всегда имеет больше приверженцев – на этом и строилась избирательная компания 3-го срока, хотя все понимали весьма условную легитимность его и в глубине души подозревали губительные последствия для дальнейшего восприятия Конституции.

Вторичным фактором этого ценностного водораздела между «болотными» и их критиками является процедурное восприятие событий.

Критиков волнует, прежде всего, кто в случае победы «болотных» окажется на престоле и что они будут делать.

Для «болотных» процедура смены власти глубоко не рассматривается – для них важнее отстоять свои права и восстановить справедливость. Они полагают, что не может быть в России лучшим политиком-стратегом полковник-чекист. Если может он, то не хуже смогут многие другие. Важно обеспечить справедливость и законность, подконтрольность и сменяемость первых лиц.

Таким образом, критики опасаются того, о чем «болотные» или вовсе не думают, или думают в последнюю очередь. И в этом подходе есть здравое зерно, т.к. любые революции задумывают идеалисты ... дальше вы сами знаете, а проходимцев никому не хочется.

Именно поэтому важно объединить идеализм «болотных» и рационализм их критиков, а не сталкиваться лбами на радость полит-манипуляторам. Тупиковость или, как минимум, ограниченность существующей власти в управлении страной становится все более очевидной всем. Чем дольше закрывать на это глаза, тем сложнее будет выруливать. Пока есть накопления за счет сырьевой инфраструктуры, это было бы сделать легче.

После публикации ответа Явлинского на события 6 мая появился еще один тезис, который хотелось бы обдумать. Все более ярко проявляется новая тенденция к сетевой структуре управления обществом в противовес традиционной «вертикали». ЯГА строит свою позицию на альтернативной вертикали, а люди уже начинают от нее уклоняться вообще. Пока новая логика управления явно не формализована, но обсуждение уже идет на различных ресурсах. В частности, у Ермолина есть уже 2 версии новой структуры, основанные на сетевом принципе построения власти. Алена Попова активно поддерживает все сетевые социальные проекты, Иван Бегтин популяризирует системы открытых данных, формирующие совсем иные отношения власти и общества.

Важно осознать эту потребность, чтобы поддерживать или оспаривать ее серьезно и конструктивно. Возможно, это тоже является спорной точкой между сторонниками стабильности и идеалистами-новаторами «болотными».

Письмо в ДОгМ или головой об стенку

Спустя много лет наткнулся на этот текст и взгрустнул– впустую.

Я с апреля по сентябрь 2011 начинал внедрение ЭЖ в Москву и после издания приказа был отстранен со словами «дальше мы и сами справимся», в смысле, видимо, без советчиков, коим я был по статусу. ДИТ тогда продавливал ОЭЖД в виде локальной инкарнации Дневник.ру, а ДОгМ еще открыто декларировал право всех школ на свой выбор. В приказе по плану предполагалось подготовить решение по обмену данными между ОЭЖД и избранными в школе ЭЖ. Однако, как я и предсказывал прощавшимся со мной ответственным лицам, происходило это крайне непрофессионально и дискредитировало идею интеграции. Никто на мой взволнованный призыв снова не ответил– все утонуло в бездне времени.

Решил опубликовать текст под той датой, когда он был направлено в Департамент образования города-героя Москвы, коим руководил несгибаемый И.И.Калина– дай бог ему и особенно всем нам здоровья.

---

Коллеги,

Тенденция развития работ по введению ЭЖ в московские школы вызывает у многих участников процесса большую озабоченность, которой я счел необходимым с вами поделиться.

На начало учебного года в Москве была самая прозрачная и перспективная ситуация по введению ЭЖ из всех регионов России. Оставалось организовать грамотную модель обмена данными для сбора отчетной информации и реализации госуслуги информирования родителей.

К сожалению, эта работа проводилась и проводится кулуарно, а на выходе получается технически и организационно невнятный результат. Возникают подозрения либо в технически неграмотной реализации данной работы, либо в ее ангажированности. При реализации этих решений силами ДОМ ответственность за оба мотива неизбежно переместится на него.

Видимость консультаций с разработчиками ЭЖ-решений не позволяет получить действительно согласованный и грамотный продукт. Разработчики фактически просто ставятся перед фактом и в предельно сжатые сроки могут, в лучшем случае, внести коррективы только в самые острые нестыковки, которые не могут исправить системные недочеты.

Впервые это проявилось в декабре 2011 года на этапе обсуждения проекта протокола обмена данными. Это было расценено как традиционный аврал в конце года. Однако теперь ситуация повторяется и выглядит все более настораживающей по мере приближения нового учебного года, т.к. ожидается массовый переход школ на ЭЖ.

Самым настораживающим в последнем озвученном на совещании решении является несоответствие закону «Об образовании» (вмешательство в компетенции ОУ) и технически необоснованные требования к ЭЖ, которые должны участвовать в процессе обмена данными.

В данной ситуации готов предложить свою помощь в исправлении ситуации. Это вписывается в мою компетенцию советника департамента образовательных продуктов «Новый диск». Полагаю, эффективность моих усилий по формированию технически и организационно правильной позиции ДОМ будет заметно выше деятельности по противодействию неудачным решениям с позиции разработчиков ЭЖ-решений. Надеюсь, имеющийся опыт взаимодействия на начальном этапе ЭЖ-проекта доказал мою приверженность к равноправным подходам в отношении всех заинтересованных участников процесса.

Пронаблюдавшиеся

По следам своей гражданской активности на выборах 4 марта 2012 решил оставить на память накопившиеся впечатления.
Выборам предшествовала бурная политическая история участия в Интернет-обсуждениях и в митингостояниях. Все декларировали стремление к честным выборам. После всего этого уклониться от наблюдения за процессом и не внести посильную лепту было просто невозможно. В противном случае, совесть бы заела. Да и не чувствовать себя потом гордым "защитником Белого дома" было бы дискомфортно.
Итак, превозмогая лень, получил вместе с сыном, который тоже возжелал приобщиться к процессу, все необходимые удостоверяющие документы на участок 2119, включая резервное удостоверение сотрудника СМИ (на случай злостного выдворения с участка). Я шел как наблюдатель КПРФ, а он – от муниципального кандидата. Сходили познакомиться со своей комиссией. Там заверили друг друга в самых лучших намерениях. Председатель посетовала на яблочных наблюдателей, которые мешали и "провоцировали" на прошлых выборах, хотя они и тогда все делали честно (результаты на участке, размещенные на сайте избиркома, это подтверждали). Мы пообещали "не провоцировать" и "не мешать работать" без нужды.
В 6.30 заткнул будильник, взглянул на трансляцию веб-камер с участка (там неторопливо бродили технические сотрудники) и, проклиная глупую совесть, с легким садизмом разбудил сына, который будильника не услышал.
"В 7.40 он приедет"– мы соблюли традицию и прибыли. Председатель и секретарь вежливы, отвечают на все наши вопросы, но напряжены. Я стараюсь вести себя максимально мягко, но все непонятки довожу до конца.
Еще до 8 часов появились первые избиратели. В 8.00 под руководством председателя комиссии и под нашими внимательными взглядами опечатали урны. Мы прошли посмотреть книги избирателей – все выглядело пристойно: их выдавали под подпись, под подпись выдавали бюллетени.
Кроме нас двоих, пришел Алексей – наблюдатель от Прохорова, который был настроен весьма активно и тоже с комплектом вспомогательных и разъяснительных бумажек для наблюдателей. Именно с ним мы в дальнейшем и координировали свои действия. Было еще несколько пассивно наблюдавших представителей-женщин от других муниципальных депутатов. Я как-то получился "центровым" наблюдателем на этом участке.
На удивление, с утра пораньше народ уже шел. Довольно много было открепительных. Возбужденный рассказами о "каруселях", внимательно последил за голосованием по открепительным – вроде, все было чисто: корешки отрывались, данные записывались. Открепительных было много, открепители были преимущественно рабочего вида. Твиттер заливался истерикой про "карусели" с номерами автобусов. Несколько раз, когда стояла очередь с открепительными и открепители были явно знакомы, мы выходили посмотреть, нет ли автобусов поблизости – не обнаружили.
В заявках было 75 желающих проголосовать на дому. В 10 утра к ним пошла первая группа на 40 человек. Проверили реестры – вроде, все нормально. С ними пошел сын. Ему надоело считать брошенные бюллетени, зачеркивая клеточки в заранее заготовленной табличке.
Народу заметно прибавилось. Что-то уследить в такой толпе нереально. Алексей следил за урнами и считал вброшенные бюллетени, а я – за голосованием по открепительным. Выдачу на обычных столах по спискам мы не могли бы уследить даже при меньшем числе избирателей. Но там неподалеку сидели муниципальные наблюдательницы – мы понадеялись на них.
В 12 ушла вторая группа "надомников" (еще 26 заявок) – Алексей пошел с ними.
Народу столько же – толпа. Я переключился на урну и подсчет брошенных в нее бюллетеней. Место было удобное для наблюдения и за урнами, и за открепителями, но, если бы что-то нештатное произошло, вмешаться я бы не успел. Да, и догнать, позвать кого-то – тоже. Но, слава богу, не пришлось.
Меня подзывает председатель принять участие в конфликте – бабулька обнаружила в списках своего мужа, который умер еще в 2004 году. Бабулька говорит, что шумела по этому поводу на прошлых выборах, а он все так же в списках. Она с подружкой. Обе просят показать списки своего дома, якобы там другие "мертвые души" должны быть, т.к. к ним приходят платежки с учетом умерших. Председатель объясняет, что комиссия к составлению списков отношения не имеет, к платежкам тем более. Если они принесут документ и заявление (жалобу), комиссия вычеркнет мужа из списков. Про остальных – они не имеют права показывать персональные данные других людей. Если их родственники принесут документы, тогда их тоже вычеркнут.
Бабулек унять сложно, но, увидев наблюдателя, они несколько меняют скандальный тон и более мягко переключаются на меня. Председатель, увидев, что я бабулек перевожу в конструктив, облегченно убегает. Еще минут 10 – и бабульки уходят за свидетельством о смерти. Я был уверен, что они уже не придут, но я ошибся: через 30-40 минут бабуля принесла свидетельство, 2 экземпляра заявлений (для копии) и платежки с ушедшими в мир иной. Секретарь аккуратно оформила первую жалобу, внесла запись в книгу с соответствующим избирательным списком. Бабулька попыталась заново обсудить других соседей и неправедные платежки, но я ее так же аккуратно успокоил и отправил домой.
Вскоре опять подзывает председатель – очередной конфликт: строгий дядечка жаждет отдать голос своей матери по генеральной доверенности. Я ничего подобного не слышал. Председатель не соглашается – дядечка требует назвать норму, на основании которой ему отказывают. Председатель звонит в ТИК. Ей предлагают сослаться на Конституцию, предполагающую личное волеизъявление. Дядечка недоволен и жаждет написать жалобу. Мы предлагаем вызвать голосование на дом – оказывается, мама не дома. На мой вопрос "почему не взяли открепительный?" он отвечает, что в прошлый раз прекрасно проголосовал по доверенности. Тут уже "взлетает" председатель: "Мы не первый раз здесь – ничего подобного не было". Оказывается, он так голосовал в Думе. "Ну, может, в Думе так и голосуют ...",– "идет на посадку" председатель, пока мы судорожно ищем в Конституции что-то про личное волеизъявление (так и не находим). И дядечка пишет вторую и последнюю за наш день жалобу. На выходе, проходя мимо, дядечка вежливо прощается.
С нетерпением жду возвращения групп "надомников": время к 16 часам, поток людей уже спал, жена с дочерью принесли горячий обед (есть охота!), а их все нет.
Опять конфликт: ко мне подходит мощный дедок, за которым с бюллетенем в руке бежит секретарь.
– Вы тут наблюдатель?
– Да
– Вы от кого? А, КПРФ. Почему мою бабку лишают права голоса?
Секретарь жалуется, что он не берет бюллетень, протягивает бюллетень деду. Он бросает его на пол. Секретарь зовет полицию. Старший у нас– крепко сбитый молодой старлей.
– Почему бросаете бюллетень?
– Я там ничего не вижу, а очки мне не дают
Подключаюсь я:
– А откуда у них могут быть очки для Вас?
– Я забыл взять. А их, может, подойдут.
– Ну, это маловероятно. К тому же, они работают, не могут свои отдать.
Старлей:
– Поднимите, пожалуйста, бюллетень
– Я? Мне 80 лет!
– Если я подниму, Вы его возьмете?
– Зачем? Я ничего в нем не вижу, мне никто не хочет прочитать
– Мы не можем Вам прочитать. Бросьте так, раз все равно не можете прочитать. Возьмете?
– Возьму
Старлей поднимает и отдает ему бюллетень. Тем временем секретарь, увидев, что я со старлеем его умиротворяем, убегает по своим делам. Дед переключается на меня и старлей тоже тихо уходит.
– Почему мою бабку лишают права голоса?
– Как?
– Ей отказались принять вызов на дом.
– Когда?
– Сейчас
– Так уже 16 часов! Вызовы на дом принимают до 14 часов.
– Почему?
– По закону
– По какому?
– По избирательному. А почему Вы не вызвали раньше?
– Меня не было дома.
– А почему вчера, раньше не вызвали?
– Она собиралась сама прийти, а сегодня ей было нехорошо. Не смогла.
– Но теперь уже не получится.
– Почему? Она же тут рядом!
– Так по закону написано. И вообще, сегодня очень много вызовов – люди еще с предыдущих не пришли.
– Все равно, это неправильно бабку лишать права голоса на выборах! Вы там Зюганову скажите, что это неправильный закон, нельзя лишать людей права голоса!

Через несколько минут приходит председатель: "Ушел дед? Позвонили, что обе наши группы, наконец, закончили и возвращаются".

Еще минут через 30 появляется сын и радостно бежит есть. Я тоже в радостном ожидании передать ему подсчет бюллетеней в урнах и тоже расслабиться-поесть.
Председатель готовится отправлять последнюю группу надомников на 10 адресов. Полагаю, что можно уже обойтись без подключения туда наблюдателей: адресов мало, а тут народа еще много, хотя основной вал уже сошел. Но сын рвется в бой и уходит с третьей группой. Не настаиваю и жду теперь возвращения Алексея. С ним все проходит более прогнозируемо: он приходит, без восторга, но принимает подсчет бросаемых бюллетеней.
Появился какой-то юный, но очень строгого вида паренек. По поведению похож на наблюдателя. На вопрос "от кого?" ответил "от Путина". Вскоре я отошел поесть. Подходят и рассказывают, что он начал выяснять у проголосовавших, за кого они голосовали. Ему объяснили, что это не совсем соответствует деятельности наблюдателя. Еще через некоторое время к нему подошли симпатичные столь же юные девчушки – и они дружно ушли. Больше мы их не видели.

После 19 часов наступило, наконец, затишье, все с нетерпением ждут гонга.

20.00 – появляется шустрый дедок и подстраивается к нам. Все с недоумением на него посматривают. Рядом председатель, поэтому я не вмешиваюсь. Наконец, она спрашивает:

– Вы кто, наблюдатель? У Вас есть какие-то документы?

– Нет, я просто хочу посмотреть за подсчетом голосов.

– Извините, если у Вас нет никаких документов, нельзя.

– Почему?

– По закону. Полиция, проводите, пожалуйста, гражданина!

– По какому?

Подключаюсь я:

– В избирательном законодательстве прописано, кто имеет право присутствовать.

– А Вы кто?

– Я наблюдатель. Видите бэджик КПРФ?

Дедок сникает, но не окончательно, продолжает вопрошать про "по какому закону?" – старлей его без особых усилий провожает.

Наблюдатели с трепетом ожидают раскупорки урн, а комиссия продолжает копаться в книгах. Тем временем секретарь начинает заполнять увеличенный экземпляр протокола теми данными, которые есть. Попутно сбиваются в цифрах, уточняют их. Ручкой писать неудобно. Плюют на инструкцию и предлагают заполнять карандашем, с опаской озираясь на меня. Я киваю, т.к. вижу, что так работать удобнее – все равно, все у нас на глазах и люди работают без надувательства.

Собираются цифры из книг. Они не сходятся. Начинается перепроверка. Чувствуем себя наблюдающими за работающими – терпеть не могу такого состояния. Сын набрасывает в планшете протокол в режиме электронных таблиц. Почему этого не делают централизованно, непонятно. Ближе к концу всех подсчетов, когда все уже плохо соображают и мечтают доползти до постели, это помогает найти ошибку в расчетах и секретарь благодарна ему за помощь. Нас, конечно, учили на курсах не вмешиваться в работу комиссии, но стоять рядом, видя затруднения и понимая, что можешь помочь, невозможно.

Наконец, начинается таинство урн. Сын все записывает на камеру – никто никаких возражений не предъявляет. Днем он пытался снимать, но снимать было нечего. 

Каждый шаг председатель выверяет по инструкции. Для гашения бюллетеней пригодились большие мощные ножницы, которые они продуманно принесли с собой. В переносных урнах все сходится – это радует, но их там всего 66 (по остальным отказ). Мелкую непонятку с одним бюллетенем быстро разрешили, хотя факт разборки председателя и секретаря откровенно раздражает. Мы не нагнетаем, поэтому процесс идет дальше. 

Когда появляются сборные стопки по президентским и муниципальным выборам, начинается самое ответственное и нудное. Работа организована четко, но все равно тянется долго. К общему удивлению, откровенная нецензурщина обнаруживается только на одном бюллетене. На середине подсчета муниципалов председатель отпадает со словами "больше не могу". Ее сменяет заместитель. Через некоторое время председатель возвращается и наблюдает за процессом рядом. 

Не в силах просто наблюдать, делаю в электронных таблицах на планшете подсчет процентов. На подсчете президентских процентов председатель пересчитала все сама на калькуляторе. На муниципальных, когда все уже еле ползали по залу, этой табличке поверили без перепроверки.

Окончательное сведение результатов в протокол – отдельная песня с подвываниями: людей жалко. Для такой работы нужна закалка бухгалтера.

Итак, на участке 2119 выявлено 1571 голосов:

• Путин 44% (692)
• Прохоров 23,8% (374)
• Зюганов 18,8% (295)
• Жириновский 6% (95)
• Миронов 5,6% (88)
• против всех 1.7% (27)

Муниципалы:

• Пугачев 12,3% (498)
• Жданова 10,1% (408)
• Янкаускас 9,8% (397)
• Маслякова 9,7% (394)
• Колюцкий 8,6% (350)

Расставались почти друзьями. Домой попали после 3 часов утра уже 5 марта. Штаб просил прислать по почте результаты. Благо, один комплект для КПРФ удалось отдать их представителю еще на участке – это избавляло от необходимости срочно бегать туда. Но были обязательства и перед муниципалами.

Несмотря на длинный день, ощущения бездельного сидения не осталось. Очень доволен, т.к. теперь лучше представляю себе процесс. Сын тоже не жалеет потерянного дня. Ему, правда, не удалось понаблюдать конфликты, т.к. был "надомником", но зато посмотрел голосование на дому.

Старший сын после участия в соревнованиях вечером 4 марта посетил Манежку. Он оказался на краю, поэтому долго задерживаться не стал. Все подходы были дальними, Красная площадь закрыта, поэтому он пошел домой через Болотную. Там была массовая автобусная стоянка, на которую торопливо шли группы, боявшиеся отстать от своих.

Сопоставив информацию из твиттера о результатах с других участков, о дефиците открепительных, о "каруселях" (на основании массовых голосований по открепительным и замеченных автобусов), а также о массовой стоянке автобусов на Болотной, пришел к выводу, что в Москве "каруселей" не было– это были выборщики из регионов, которых привезли на путинг и которые повысили слегка процент Путина на избирательных участках Москвы.

То, что Москва фактически проголосовала за второй тур, несмотря на подвоз региональных избирателей и административные меры, доказывает честность выборов в Москве. Однако это не доказывает честность в других регионах. Крайне сомнительно, что Питер имеет значительно более высокий процент сторонников Путина, чем Москва. Поэтому критику в отношении фальсификаций на выборах, в частности, в Питере со стороны О.Дмитриевой считаю правдоподобной.

Конечно, стремно при наличии на московском участке 8 наблюдателей (даже если один из них от Путина) планировать мухлеж. Но даже в этой ситуации мы не смогли бы все отследить (возможно, что-то по мелочи и прошло, но не похоже). Надо существенно менять правила и инструкции проведения голосований. При современном развитии информационных технологий можно сделать голосование существенно менее трудозатратным и простым делом при гораздо более высокой надежности. 

Надеюсь, проекты "Электронной демократии" достигнут достойного результата и произойдет это без существенных задержек.

Президентские стопки	Подсчет муниципалов

"Умрем же под Москвой"

Именно эти строки процитировал кандидат на 3-й президентский срок В.В.Путин на огромном митинге в свою поддержку в Лужниках 23 февраля 2012 года – т.е. в День защитников Отечества.
Просматривая тексты и ролики, опубликованные "болотными" и "поклонными", я почувствовал что-то знакомое с другими дискуссиями, которые приходилось вести на национальные и религиозные темы. При полной искренности обеих сторон, никакого консенсуса не получалось. В лучшем случае, если собеседник был не примитивно упертым, удавалось пройти цикл озлобления и выйти на то, что оппонент вменяем, слышит, но смотрит на мир иначе. Этого было достаточно для восстановления взаимной приязни и уважения чужого мнения. Но удовлетворения не было, т.к. после значительных умственных и духовных усилий мы не стали "мы". Обычно такие усилия хочется конвертировать в эмоциональное удовлетворение.
Тогда начал искать психологическую баррикаду в наших предвыборных баталиях. Ведь, даже "поклонные" не безусловно поддерживают Путина – неспроста основной акцент не на него, а на противопоставление "болотным". Сначала пришел в голову образ группы слепых, которые ощупывают слона и воспринимают его в зависимости от ощупываемого места. Но понял, что это неправильный образ: обе стороны знают все стороны "слона", но оценивают все по разному.
Что же нас разделяет? Думаю, то же, что и объединяет – недоверие.
Недоверие ко всему. У власти к народу, у народа – к власти, у всех представителей – друг к другу.
Но человек – существо социальное. Без чувства "мы" он чувствует себя дискомфортно. Объединять может общая цель и общий страх. Когда условия жизни вызывают неудовлетворение, люди делятся на 2 категории:

• стремящиеся к активным действиям по исправлению ситуации 
• опасающиеся испортить существующую ситуацию. 

Одни смотрят на динамику прошлого, другие – на прогноз развития тенденций в будущем.
При этом, каждая сторона не уверена в своем выборе и ищет изъяны в логике и действиях другой стороны. Чем менее конфликтно обсуждение разных взглядов, тем толще прослойка колеблющихся и переходы из одной стороны в другую. Чем устойчивее и увереннее позиция стороны, тем больше ее сторонников.
Чтобы сломать такую идиллическую картину, нужно добавить экзальтированных представителей на любой стороне, которые своим эмоциональным фоном начнут стронников иных взглядов превращать в противников и даже врагов. Как правило, в стане сторонников иного подхода обязательно найдутся аналогичные представители, которые начнут резонировать и представлять врагами другую сторону.
Как только возникает противоставление "мы-они", эластичная прослойка колеблющихся начинает быстро размываться, т.к. жесткие эмоциональные схватки заставляют принять ту или иную сторону.
Если схваток нет, их нужно спровоцировать. Именно это делает ряд лиц с обеих сторон. Чем неувереннее преимущества стороны, тем с большей вероятностью она будет проводить провокации.
Всем тем, кто искренне отстаивает свою гражданскую позицию и не считает своих сограждан врагами только потому, что у него иной взгляд на пути развития общей для всех страны, должен самым активным образом бороться, прежде всего, с провокаторами и экзальтированными сторонниками. И не давать втягивать всех участников в агрессивные дискуссии. Каждый агрессивно выступающий – враг страны: будь то чиновник любого уровня, известный журналист или бомж, будь он "болотный" или "поклонный". Для выбора политической перспективы у нас есть сейчас единственный путь – обеспечить честные выборы. Митинг, массовые акции – отлично, если без оскорбления политических взглядов оппонентов. Это не значит, что нельзя выдвигать неприятные тезисы, но они должны быть максимально уважительными к другой стороне и аргументированными. Тогда вся фальш, все вранье обязательно смоются.
В чем я вижу противопоставление сейчас?
«Болотные» видят главную проблему в сложившейся системе власти, в которой жить стало легче, но отдельно взятый человек, попавший в беду, не может быть уверен в защите и уважении. Они считают, что коррупция и жизнь "по понятиям" – не национальный российский крест, а следствие деятельности Путина. Наконец, "болотные" считают личным оскорблением "рокировки" Президентов вопреки духу Конституции, массовые подтасовки на выборах, административные ресурсы, применяемые в предвыборных целях. Без поддержки власти такие проявления невозможны
«Поклонные» не в восторге от возмущающих "болотных" проявлений, но "от добра добра не ищут". Да, и ораторы на Болотной не вызывают у них вострога. Кроме того, они реально опасаются, что "болотные" не просто недовольные, а наивные жертвы происков недоброжелательных западных политтехнологий. Доблестные американцы своими действиями в Югославии, Ираке, Афганистане и других точках мира совсем не располагают к красивым историям об их лучшей в природе демократии. И чем больше агрессии в свой адрес со стороны "болотных" они видят, тем с большим недоверием к ним относятся.
Надо четко и вслух сказать, что не все "поклонные" поддерживают именно Путина, а большинство "болотных" воспринимают "своих" ораторов примерно так же, как и "поклонные": они приходили ради друг друга – показать, что таких много,– а не ради ораторов.
Надо так же четко понять, что действия провокаторов и их особо эмоциональных последователей нужно фильтровать, отклоняя любые экстремистские по отношению любой стороны проявления. Только спокойная и уважительная дискуссия поможет нам избежать "оранжевых" и "тоталитарных" сценариев. Кто больше шельмует, тот и неправ. А выбор делать не во взаимных упреках, а на честном голосовании, с уважением относясь к победившей стороне.

"За" и "Против" Путина

 

Аспект	За	Против
Стабильность	Ситуация остается прогнозируемой и знакомой	Все негативные проявления развиваются так же или быстрее
Оранжевая революция	Затея США проваливается, если верить в заказной характер протестов	Ситуация усугубится, а протесты продолжатся, если не верить в «оранжизм» протестующих
Кого другого выбрать	Другие претенденты не вызывают доверия	Другой выбор дает шанс на заметные изменения
Появление новых политиков	Проблем нет с преемниками у партии власти	Нет шансов появиться принципиально новым политикам при информационном и административном подавлении оппозиции
Честность	Все и так честно, если не верить информации о масштабных фальсификациях и использовании административного ресурса	Все станет еще хуже, если верить информации о масштабных фальсификациях и активном использовании административного ресурса, т.к. предыдущий опыт оказался продуктивным
Законность	Формальное соблюдение законодательства — достаточное основание считать ситуацию приемлемой	Игнорирование интересов конкретного человека и духа законов в угоду целесообразности — норма, раз первому лицу можно пойти на 3-й президентский срок при явном указании об ограничении в 2 срока, зацепившись за слово «подряд»

Что НСОТ нам несет?

(Заметки к дискуссии о принципах оплаты труда учителя)

Логика НСОТ продиктована очевидным, на первый взгляд, соображением: разные учителя должны получать разную зарплату, т.к. объем и качество работы у них разные. Все знают, что есть учителя «хорошие» и «плохие».

Возникает вопрос: «хороший» — это какой?

• «Чтоб не пил, не курил»? 
• «Чтоб цветы всегда дарил» директору школы? 
• Чтоб ЕГЭ дети хорошо сдавали? 
• Чтоб в олимпиадах побеждали? 
• Чтоб родители довольны были?

Обсуждаем разные модели НСОТ: их красиво представляют, демонстрируют их преимущества, но учителя жалуются на возросшие объемы формальностей и взаимную ревность. Где поощряли любимчиков, там это и остается, но становится более легитимным. Где пытались поддерживать лучших учителей, то и делают дальше. Может, не то пилим?

Мне ни одна модель не нравится, т.к. я не вижу базовой логики в этом светлом желании сделать «как лучше».

Мы пытаемся отличить одного учителя от другого. При этом бюджет школы зависит от количества учеников. Значит, при одинаковом числе учеников две школы получат равные бюджеты. А они равные, школы? По составу учеников, по составу учителей, по решаемым задачам, по учебным программам, по результатам? Это мы еще не пытаемся сравнить традиционную школу и дистанционное обучение!

Вы скажете, что ученики будут голосовать ногами? Это весьма спорно, особенно при действующей норме о преимущественном комплектовании школ по месту жительства. Школы не резиновые, поэтому большой разницы «ноги» учеников не создадут. Школе не дают права отбора «своих» учеников. Жаль, что вместо стремления к решениям о взаимном поиске школы и ученика продолжается принуждение школы к оказанию стандартной услуги. Управленцы забывают главный психологический принцип: эффективно обучать можно только при наличии мотивации к обучению, а она падает во всем мире вместе с развитием общества потребления. Весь мир ищет подходы к проблеме мотивации, а мы все рвемся строем ходить.

Здесь мы подошли к самой серьезной проблеме — образовательной услуге. Многие впечатлительные учителя даже не хотят считать образование услугой и эмоционально рассуждают о миссионерстве «разумного, доброго, вечного». Впрочем, это не мешает им требовать повышения зарплаты.

Хваленая советская школа была образцом стандартной услуги. Смысл этой услуги предельно понятен — обучить огромную массу неграмотного населения читать, писать, считать. Заказчиком этой услуги была власть, решающая проблемы индустриализации СССР. По мере решения этой задачи смысл стандартной услуги стал размываться, т.к. стране требовались не только технари. Да, и технари уже требовались очень разные. Чем дальше, тем больше система образования начинала скрипеть и ее начали корректировать. С тех пор так и не могут остановиться, потому что она так и не стала удовлетворять новым потребностям.

Более того, новые образовательные потребности даже внятно сформулировать не могут: никто не может декларировать цели системы образования, никто не может назвать заказчика образования. А без этого никто не может сформулировать задач, стоящих перед системой образования в целом, а также перед школой и конкретным учителем, в частности. Основной закон в декларирующей части изобилует советизмами в стиле «улучшить, углубить, повысить...», а в регламентирующей части предельно технологичен относительно существующей модели образования, подразумеваемой по умолчанию как явление «свыше».

Именно поэтому участники дискуссий о реформировании системы образования безуспешно отстаивают диаметрально противоположные векторы развития: от возврата к замечательной советской школе до четкого прейскуранта образовательных услуг. И то, и другое без смены всей модели, по-моему, является полным бредом:

• больше не существует условий для «советской школы» (стоящие перед ней задачи уже давно решены),
• невозможно адекватно построить прейскурант услуг (НСОТ) без внятно сформулированных целей и задач.

Определить цели и задачи разумным образом может только заказчик, который тоже неизвестен. Поэтому школам остается только маневрировать где-то посредине вслед за шараханиями очередных «инноваций», чтобы минимизировать издержки.

Попутно позволю себе «бросить камень» в популярные сегодня измерения «качества образования».
Само понятие «образование», на мой взгляд, является многозначным и неизмеримым. Слово «качество» является антиподом слова «количество». Поэтому словосочетание «качество образования» может обладать исключительно субъективным смыслом: что хорошо одному, недостаточно другому. Посему метрика в отношении «качества образования» может измеряться только средствами социометрии в отношении удовлетворенности результатом образовательного процесса в лице получателей услуги. В недавнем твиттер-обсуждении с предствителем МОН под качеством образования было предложено считать выполнение школой государственного задания. Но как его грамотно составить, если нет ни заказчика, ни целей? Даже название «государственное задание» мне кажется странным: государство с обязанностями заказчика не справляется, но по всей нормативной базе, доставшейся в наследство от СССР, несет на себе регулирующие функции.

Я считаю первичным вопросом в модернизации образования — определение лиц, заинтересованных в образовании и ответственных за результат, целей и задач всех участников и заказчиков системы образования. На основании выстроенной целевой структуры можно будет обсуждать вопросы критериев. Тогда и обид не будет, и бюджет станет понятнее. А там до зарплаты и статуса учителя дело дойдет, т.к. станет понятно, сколько же он стоит. Скорее всего, влетит такой бюджет всем потребителям в хорошую копеечку — и закончатся сразу споры про услугу и миссионерство.

Я вообще считаю, что школа должна стать основным субъектом образования и сама в динамике определять свои локальные цели и задачи в рамках заключенного с заказчиком срочного договора и не подчиняться никому, пока исполняются условия договора.

Мои мысли об изменении структуры системы образования, из которой проще выявить заказчиков, цели и задачи участников, отражены в презентации. Там же есть ссылка на породивший ее несколько лет назад текст-размышление. Сегодня идеи, казавшиеся совершенно невозможными тогда, на удивление, стали заметно ближе. И эти тенденции развиваются, но как будто наощупь — без описания целевой модели.

Я считаю целью системы образования — формирование многообразия моделей и форм получения образования, чтобы каждый ученик мог выбрать ту, которая наиболее полно отвечает его образовательным возможностям и потребностям. А целью конкретного образовательного учреждения — создание условий для интересного и насыщенного образования в рамках своей модели. Вокруг этого можно строить модель оплаты: внешние заказчики оплачивают внешние результаты, выполнение внутренних задач оплачивает директор.

Если же рассматривать конкретную общественно-политическую ситуацию, когда НСОТ уже провозглашен благом, я бы отдал решение на откуп директорам, определив минимальную зарплату учителя на основании давно отработанных критериев с привязкой к действующему прожиточному минимуму (коэффициент). А разницу пусть распределяет директор. Вместо директора может быть управляющий совет или иной орган — в соответствии с логикой структуры управления, отраженной в Уставе школы.