Патриотизм– семейная ценность

Пусть патриотизм– готовность считать ценности страны выше личных ценностей. Тогда анализировать надо ценности социума, в котором живешь. Не разговоры и симпатии, а готовность ставить общее выше личного. Тогда понятно уважительное отношение социума к носителям такой ценности– такая готовность защищает социум.

Разные взгляды на пути развития страны, если они продиктованы разной оценкой перспектив социума, не дают оснований для деления на патриотов и непатриотов. Только противопоставление общественного и личного позволяют так делить. В противном случае, это глупость или манипуляция.

Другое важное деление– реальное самопожертвование или словоблудие. Никакие компетенции не возникают на словах. Чтобы быть способным на самопожертвование, нужно уметь подавлять собственные желания и собственные страхи ради страны. В мирной жизни, к счастью, такие навыки не востребованы. Но не обязательно сразу ради страны. Важно уметь это делать ради других.

Ключевым кандидатом на подобный спаринг я вижу семью: именно семья несет жизненные ценности и придает смысл общественной жизни человеку. Семья является главной его опорой в самые сложные моменты жизни. И именно семья наиболее ярко демонстрирует способность человека отдать приоритет внешней ценности в ущерб личной.

Если так, именно семья формирует истинный патриотизм и именно семья (отношение к ней) является лучшим индикатором способности человека к самопожертвованию. Возможны исключения, но мне здесь важнее закономерность.

Значит, для воспитания патриотов надо не столько мозги пудрить дущещипательными историями в школе или в детской организации, сколько крепить институт семьи. А для этого нужно предусмотреть меры моральной, юридической и, возможно, материальной поддержки тем проявлениям семейной жизни, которые демонстрируют ответственное поведение в отношении семьи, способность жертвовать личными интересами.

Готовность ставить общее выше личного не ограничивается семьей, но семья является первым очевидным уровнем готовности к более широким коллективным ценностям. Вне семьи тоже есть виды деятельности, которые неплохо развивают коллективизм: активный туризм, лагеря труда и отдыха, командные игры, стройотряды и другие виды коллективной командной работы...

28 нояб. 2015 г. Невоспитанные патриоты

Сократом по ЭЖ

Вместо попытки убедить, переключаюсь на подход Сократа– попробуйте самостоятельно ответить на серию вопросов про ЭЖ.

Эти вопросы не затрагивают проблемы соблюдения законов– они касаются только сущностных задач ЭЖ, без решения которых нет смысла в самих ЭЖ:

• Проблемы учета успеваемости:

  1. Сколько существует систем оценивания, из которых могут выбрать школы?
  2. Существует ли вариант ЭЖ, который поддерживает все системы оценивания?
  3. Может ли школа вести без дублирования только ЭЖ, если ее система оценивания несовместима с безальтернативным центральным ЭЖ?
  4. Существуют ли варианты ЭЖ для разных систем оценивания?
  5. Может ли школа формировать собственные правила ведения учета успеваемости в центральном ЭЖ, например, правила исправления отметок? Это ее компетенция по закону.

• Проблемы целостности данных и информирования родителей:

  1. Что соберет единый центральный ЭЖ со школ с несовместимыми системами оценивания и о чем он может проинформировать родителей?
  2. Противоречит ли правилам оказания госуслуг информирование родителей непосредственно через школьный ЭЖ, минуя портал госуслуг?
  3. Может ли система информирования обучающихся и их родителей (ЭД) быть независимым модулем от ЭЖ, имеющим доступ на чтение к данным ЭЖ? Можно ли предоставить возможность сторонним разработчикам делать разные варианты ЭД со стандартным способом доступа к разным вариантам ЭЖ?

• Проблемы сбора данных со школ:

  1. Как влияет на достоверность информации количество учителей, школ, подключенных к ЭЖ, их отношение к заполнению данных?
  2. Зачем все отметки из разных школ собирать в одном месте, даже если все они в одной системе оценивания?
  3. Какая информация на основании журнального учета нужна в органах управления? Может ли она быть стандартизована независимо от систем оценивания?
  4. Могут ли разные варианты ЭЖ предоставлять внешним системам необходимую для мониторинга стандартизированную информацию?

• Проблемы эксплуатации:

  1. Как влияет на сложность системы, на требования к надежности количество учителей, школ, подключенных к ЭЖ?
  2. На кого школа, учителя возлагают ответственность за неизбежные сбои в работе безальтернативного ЭЖ? Есть ли разница в отношении к сбоям в случае самостоятельно выбранного школой ЭЖ?
  3. Может ли школа вести без дублирования только ЭЖ, если у нее не все учителя обеспечены техническими ресурсами для ведения ЭЖ?
  4. Может ли школа вести без дублирования только ЭЖ, если он неустойчиво работает, в том числе при работе с центральным ЭЖ на плохом канале связи?
  5. Может ли школа вести без дублирования только ЭЖ, если он размещен в локальной сети школы при плохом внешнем канале связи? А при хорошем?
  6. Как зависят риски ЭЖ (недоступность, сбой, утечка данных...) от количества используемых в регионе ЭЖ?

• Проблемы развития:

  1. Как может повлиять количество вариантов ЭЖ на качество технологий ЭЖ и удобство работы школ?
  2. Как зависит отношение школы к ведению ЭЖ от удобства ЭЖ?
  3. Как зависит отношение школы к ЭЖ от способа выбора варианта ЭЖ: по внешнему указанию или самостоятельно?
  4. Может ли повлиять на качество обучения и на информируемость родителей отношение школы к ведению ЭЖ?

Научи дурака интерактивам...

Было время, когда с убежденностью маньяка многие проповедовали необходимость ухода к активным деятельным формам от нудных вещаний у доски в старательно преданные глаза учеников. Собственно, почему «было»? Оно не прошло. Сам грешен: проповедовал и еще не отрекся, но...

Сначала попал пару раз на мероприятие, на котором не было ни малейшего желания свистеть и прыгать– хотел просто послушать для информации, чтобы разобраться. Понимая веру педагога в великую силу интерактива, скрепя зубы, но по минимуму, посвистел и попрыгал. Но лень– двигатель прогресса: задумался, не упустил ли я что-то важное, проповедуя деятельностную педагогику? Хотя, если честно, сразу не стал– что-то отвлекло. Но когда это стало повторяться, а раздражение накапливаться, подумал. Оказалось полезно и не очень сложно. Главное не забывать главный вопрос: зачем?

Идея деятельностного урока исходит из низкой эффективности недеятельностного урока. В логике Леонтьева, мы озабочены только тем, чем заняты, каким делом. Какой деятельностью заняты ученики на традиционном пассивно-вещательном уроке? Неизвестно. Точнее, в момент протекания деятельности неизвестно. Потом, на контрольной, можно с большой вероятностью это оценить. Но недоказательно. Если же построить занятие, в котором деятельность, связанная с изучаемым материалом, более наглядна и доказательна, эффективность изучения можно повысить. В среднем. А в среднем, потому что мотивированные ученики, которых обычно мало, заняты менее продуктивной, но более нагладной деятельностью. Более продуктивна она для тех, кто раньше делал вид, что занят именно той деятельностью, что требовалась. Раньше он мог в реальности заниматься чем-то своим, а в новой версии это затруднительно.

Именно этим и объясняется раздражение всякими деятельностными затеями, если сам пришел мотивированный на новую информацию и не нужны пока всякие навыки или мотивация деятельностью (а ну-ка все похлопали-побегали-помахали ручками, как птиц). Нужно четко определять целевую аудиторию и ее мотивацию.

Попутно про близкий элемент новой педагогической технологии с акцентом на мотивацию.

Радует, что уже многих проняло на понимание необходимости работы с мотивацией, что ученику должно быть интересно. Все меньше мастодонтов, уверенных в великом благе для ученика, если знания в него вбить чем-то надежно забойным. Но дальше– по заголовку. Что самое прикольное? Игра. Даешь всеохватные игры! И с упорством, достойным лучшего применения, молодой энергичный учитель принимается все превращать в игру, на все навешивать фишки... Хорошо, если он понимает отличия игры и игрофикации (геймификации)! Но, чем лучше он может все превратить в игру, тем он считает себя правильнее как учитель.

Образовательный интерес и игровой интерес– разные вещи. Мотивации разные! Одна позитивная– стремление что-то узнать, понять, освоить... Другая– соревновательная: как-бы что-то получить, выполнив правила, смысл которых не очень важен– лишь бы с ними справиться. Образование в массе, за редким исключением, не умеет работать с позитивной мотивацией. Игра, в этом смысле, лучше выбивания указкой по рукам, но все равно не айс. Настоящее образование, на которое можно опереться, основано исключительно на позитивной мотивации.

Образовательный интерес, кроме здорового человеческого любопытства, которым тоже нужно умело пользоваться, появляется только тогда, когда становятся понятны проблемы. До этого новое знание редко вызывает интерес. Игра может быть полезна для ознакомительного этапа, если на простом любопытстве сыграть не удается. Но дальше нужно строить процесс на проблемном обучении, а не в игрушки играть. Хорошо поставленная проблема, которую интересно решать, даст несопоставимо больше образовательной пользы.

А дальше извечная тема про качество образования. Те подходы, которые популярны, ориентированы на внешние измерители, а не на личностные.

А, значит, опять беседую с и без того понимающими коллегами, а не с массовым учителем, привыкшим отчитываться цифрами своих и отслушанных часов, списками примененных современных методик. Ну, и ладно: слушающий услышит.

Культура мира или войны?

(Под культурой я понимаю совокупность общепризнанных представлений о мироустройстве, форм и способов межчеловеческого общения, устойчивых массовых ценностей для обсуждаемой группы)

1. Введение

   Историю человечества многие называют историей войн. Сначала войны были маленькие между небольшими племенами. Потом племена стали объединяться в большие народы. Потом религии смогли объединить людей в международные группы, однако полностью отказаться от агрессивных столкновений до сих пор не удалось: даже в рамках общей религии продолжаются межконфессиональные войны. Люди устойчиво ориентированы на поиск границ различения своих и чужих, постоянно нарушают и защищают их, несмотря на популяризируемую примиряющую риторику.

   Остро стоит вопрос: можно ли полностью отказаться от войн в пользу мирных способов общежития на основе диалога культур? Логика анализа образования как института формирования или сохранения культуры (может быть разный угол зрения) вывела на размышления о возможности войны культур! Так, война или мир в культуре?

2. О культуре войны

   Войны на всех этапах развития цивилизации крутились вокруг территорий, ресурсов и влияния.

   • При захвате территорий победитель получал все остальное со всеми сопутствующими издержками: территории нужно было охранять, ресурсы добывать и перерабатывать, влияние удерживать. Захватить заметно проще, чем удержать и устойчиво получать желаемое.
   • По мере развития культуры стало понятно, что без чужой территории проще обойтись– издержек и рисков меньше. Но они все равно оставались довольно обременительными.
   • На следующих этапах стало ясно, что для более эффективного получения желаемого можно не контролировать ресурсы– важно сохранять влияние на чужой территории и получать с нее требуемые ресурсы, причем сразу в нужном виде.

   Теперь речь идет о развитии различных способов влияния на чужие территории.

   1. Военная сила остается основным инструментом влияния.

      Сегодня она работает преимущественно в качестве страшилки и используется в самом крайнем случае на территориях наименее развитых государств, где более тонкие инструменты пока еще плохо воспринимаются. Однако, если появится точка военной силы, перекрывающая встречные возможности, тонких инструментов может и не понадобиться. Именно для обеспечения противодействия в середине 20 века многие ученые помогали Советскому Союзу создать свой ядерный щит– чтобы Америка не оказалась единственной военной силой, недостижимой по мощи оружия. Именно поэтому, при всех симпатиях и антипатиях к разным политическим силам мира, важно обеспечить паритет, препятствующий концентрации некомпенсированной военной силы в одних руках.

   2. Власть традиционно является важнейшим инструментом влияния.

      Если власть в стране послушна, нет необходимости терпеть издержки на захваченной территории с захваченными ресурсами. Даже применять военную силу в этом случае можно в интересах чужой власти. Однако надежность марионеточной власти недолговечна. Ее свержение бывает неожиданно и болезненно. Выгоднее опираться не на марионеточную власть, а на доверенную, например, подкупленную.

   3. Деньги стали ключевым инструментом влияния в современном мире.

      Контроль за финансами позволяет без захвата территорий и ресурсов оказывать влияние на чужую политику и добиваться своих целей. Это заметно медленнее, чем захватить территорию и самостоятельно разрабатывать ресурсы, но зато без массы других издержек. Чем более развита территория экономически, тем более действенно управление деньгами на экономику и на конкретных людей, играющих там важную роль.

   4. Информация становится все более важным фактором влияния на все.

      В условиях мощных потоков информации, с трудом и поверхностно перевариваемых людьми всего мира, становится более важно не реальное освещение событий, а те информационные образы, которые удается закрепить у основной массы населения. Раз мозг, как выяснили ученые, сам является источником информации на основании принятых сенсорных ощущений, причем подчас непредсказуемым образом, почему бы не помочь ему создать тот вариант информации, который хотелось бы незаметно навязать источником влияния? Поскольку критическое мышление развито у ничтожной части поглощающего информацию человечества, их самостоятельные оценки без доступа к средствам массовой информации не могут оказать заметного противодействия. А против критических попыток задействовать современные сетевые коммуникации появилось средство подавления– формирование поля недостоверной информации. Без личного участия в процессе крайне затруднительно оценить достоверность информации о его протекании. Учеными выявлено, что человек предпочитает (до готовности принять некритично) такую информацию, которая подтверждает его ценностные ожидания, и склонен не доверять информации, идущей вразрез с его ожиданиями. Как минимум, он относится к нежелательной информации заметно более критично: отвергает на эмоциональном уровне по минимально приемлемым основаниям. Культурные предпочтения оказываются важнее информационных фактов. Тем более, становится сложно отличить факты от ошибок и ложных информационных вбросов.

   5. Культура становится наиболее перспективным инструментом влияния.

      Культура задает основные ценностные ориентиры восприятия информации и отношения к ней, способы реакции. Культура задает массовые образцы поведения и консолидирует ее носителей по отношению и реакциям на разную информацию. Она несет исторические пласты самооценки и самоидентификации, отношения к разным реальным или типовым событиям, их описаниям и оценкам. В то же время, культура неформализована и, тем самым, оставляет возможность для тонких манипуляций на допороговых уровнях переоценок при опоре на другие ценности. Таким образом при целенаправленном и регулярном воздействии можно медленно сдвигать культурные нормы, размывать их. Если предположить переориентацию традиционной культуры населяющих чужую территорию людей на требуемые ценностные образцы, то исчезает необходимость всех предыдущих инструментов влияния– люди сами будут готовы действовать во внушаемой логике и даже убежденно отстаивать ее. Поскольку общество неоднородно, можно влиять не все общество сразу, а на различные группы, стимулируя внутренние конфликты по культурным основаниям. Важно понять, есть ли злой умысел у кого-то? Правомочна ли военная терминология в отношении культуры в случае злого умысла: война традиционно сопряжена с физическим подавлением противника, а состязательность обычно войной не называлась? С другой стороны, манипулятивные техники воздействия возможны и заслуживают негативных оценок как недобросовестные и агрессивные, а в случае осознанных серьезных последствий массового характера– как враждебные.

3. О культуре мира

   Сводки с переднего фронта стремительно развивающейся науки дают надежду на скорое разрешение главного предела человеческих устремлений– стоимости энергии. На современном уровне развития технологий появление дешевой энергии позволяет обеспечить практически любые необходимые ресурсы. Это совершит полный переворот в цивилизации: любые ресурсы, исчезновение денег (зачем дорогой эквивалент любого товара, если он и так дешев?), восстановление экологии...

   И тут главный для обсуждаемой темы вопрос: свободный доступ к любым ресурсам обеспечит отсутствие зависимости людей друг от друга? Всем ли будет дан свободный доступ к ресурсам? Если не всем, то по какому принципу? Если всем, как будут строиться отношения между ними? Старая культура изменится? Что в ней ресурсозависимо?

   В логике темы интересно понять, возможен ли при свободном доступе к ресурсам всеобщий мир? Эксперимент над крысами завершился плачевно– они вымерли при полном достатке. На этапе активного освоения этого рая агрессия все равно имела место, часть колонии была отторгнута. Может, конкурентность и агрессия, как крайняя форма ее проявления, являются необходимым условием развития жизни, частью модели Дарвина? Может, не столько конкуренция нужна, сколько стресс преодоления как стимул форсированного режима деятельности организма, активности мозга? Как это может сочетаться с мирными отношениями? А если предположить, что кто-то сумел победить, не окажется ли эта победа Пирровой? Или, как только мы достигнем мира, произойдет новый потоп, чтобы все началось заново?

4. О культуре мира и войны в России

   Оставим нерешенный глобальный вопрос– обратимся на землю. Россия уникальна как большая страна, объединяющая множество разных народов– носителей разных культур. Нельзя сказать, что все между ними безоблачно, но довольно мирно. На этом фоне резким диссонансом выглядит российско-украинский кризис, оснований для которого гораздо меньше, чем между другими, более отличающимися по культуре народами. Но больную тему трогать не будем.

   Поводом для анализа отличий при сохранении единства на российских просторах послужила поездка на Кавказ. Я не раз посещал Кавказ, но только сейчас осознал некоторые мысли, подтолкнувшие к последующим рассуждениям.

   Ключевым элементом стало посещение мемориалов в Верхней Балкарии:

   • погибшим на фронте бойцам
   • расстрелянным силами НКВД жителям поселка.

   Бойцы сами в полной 2-конной экипировке пришли на фронт и были брошены против танков в первом же бою. Итог ясен.

   На поминальной стелле указан возраст каждого расстрелянного: от 2 до 100 с провалом в средней части– они ушли на фронт и поименованы на другом мемориале. Один из поселков, выше в горах, избежал расстрела, но был сожжен: посланные с заданием расстрелять 3 сотрудника НКВД попали на праздник рождения ребенка, были усажены за стол и не смогли стрелять. Велели скрытно уйти в горы и несколько дней не показываться. Другие поселки, ниже по реке, в течение 2-х часов были выселены. Освобожденные от населения Кабардино-Балкария и Чечено-Ингушетия были присоединены к Грузии, а расстрел попытались списать на немецкие части, которые заняли Балкарию на несколько дней и никого из скрывшихся от НКВД не тронули.

   После реабилитации народ вернулся, бережно чтут траурные страницы истории, и считают себя гражданами России, не идентифицируют Россию и репрессии НКВД, ратуют за патриотическое воспитание и всячески его поддерживают. Что не мешает им развивать национальную культуру.

   Другое впечатление сформировано спецификой группового поведения. Обобщение сложилось от наложения нескольких проявлений:

   • отсутствия активной реакции на вопрос к аудитории, хотя при личном общении выяснилось наличие осмысленной реакции;
   • директивное и неплохо выстроенное выступление за столом по указанию тамады;
   • наказание за выход из-за стола без разрешения тамады;
   • четкие процедуры передачи управления группами людей в довольно простых ситуациях;
   • беспрекословное подчинение детей указаниям старших.

   Такая регламентация хорошо вписывается в армейскую схему управления, которая оправдывает себя в острых условиях, требующих быстрой консолидированной реакции. Условия жизни на Кавказе при большой оторванности от остальных и высокой вероятности серьезных проблем диктуют такой уклад жизни, который обеспечивает постоянную готовность к любым неприятностям.

5. Столкновения культур

   Если человек, живущий в такой культуре, оказывается в условиях, где не требуется внешняя дисциплина, а, наоборот, от него ожидают ответственного инициативного поведения при минимальной внешней регламентации, он может ситуацию оценить иначе, в привычной дисциплинарной логике, и «слетит с катушек». И наоборот, человек, привыкший к свободному и ответственному поведению, в условиях внешней дисциплины будет постоянно попадать в конфликтные ситуации и сочтет, что к нему относятся предвзято, вставляют палки в колеса из вредности.

   На открытых территориях с хорошим урожайным климатом сформировалась хуторская культура, при которой можно успешно и спокойно жить отдельной семьей. Это формировало культуру самодостаточности и независимости. В менее хлебных местах надежнее выживать коллективно. Там более актуальна общинная культура. Коллективная логика закрепилась и в среде рабочих, у которых высока взаимозависимость для успешных результатов.

   Сейчас большинство населения живет в городах, где есть место и общинным представлениям, и индивидуальным. Но глубинные стереотипы поведения продолжают тоже влиять. А тут еще и глобальные информационные потоки, несущие самые разные культурные образцы. Таким образом, современный человек оказывается под давлением разных культурных течений. Это затрудняет идентификацию, создает культурный стресс, который усугубляет эмоциональную неустойчивость неустоявшейся самоидентификации, может приводить к шараханиям в разные стороны.

   На это накладывается еще и специфика групповой стратегии поведения человека. Большинство занимает ведомую позицию и ищет себе ведущего. Критически мыслящие могут занимать ведущую позицию, но чаще находятся в независимой. Ведущие роли часто занимают консервативно ориентированные лица, опирающиеся на массовые культурные образцы. Это осложняет групповое поведение в сложных нестандартных ситуациях, которых становится все больше.

   В условиях всеохватных сетей и международного туризма, рассекающего в течение нескольких часов все физические и временные границы, столкновение разных культурных образцов неизбежно. Неизбежна попытка сгладить отличия, причем каждым в свою пользу и без всякого злого умысла. Даже без конспирологии очевидно, что каждый будет тянуть одеяло на себя. В случае тесного пересечения культур на результат, полагаю, повлияют масса и качество:

   • чем больше представителей одной культуры, тем вероятнее ее доминирование со временем
     
   • что дает более быстрый, удобный, полезный эффект, то и доминантно.
     

   Скорее всего, произойдет смешение наиболее полезных свойств, как это происходило в истории, да, и происходит сейчас на наших глазах: в язык трудовых иммигрантов вкрапляется большое число удобных и понятных местных оборотов речи, форм поведения.

6. Выводы

   Можно ли все эти закономерности использовать для войны культур? Можно, если нет уверенного превосходства по другим и более простым в реализации методам влияния. Например, вербовать неустойчивых в различные секты. Но проще рассматривать как новое состояние культуры, в котором заметно больше различных состояний, между которыми все сложнее искать свое место. Бритва Оккама: не надо плодить лишние сущности, если можно объяснить проще.

   Так культура мира или войны? И того, и другого. Пример Украины показал, что любой повод можно довести до состояния конфронтации, а конфронтацию при современных ресурсах довести до любого уровня. Пример Верхней Балкарии показал, что любой повод можно не доводить до конфронтации, если есть желание. И мир, и война– составные части нашей картины мира. Только от нас зависит, какие навыки в какой ситуации мы сочтем нужным применить в какой ситуации. Культура стала сложнее и будет только усложняться.

   Образование как общественный институт трансляции культуры становится полем борьбы за отложенный во времени конфликт культур: настоящей и будущей. Этот конфликт, как любое событие в социуме, можно рассматривать оптимистично, пессимистично и фаталистически; консервативно, революционно, ситуативно и даже конспирологически. Весь этот букет можно наблюдать в сети и в публикациях СМИ.

   Надо учитывать усложнение культуры в образовательном процессе, чтобы готовиться к осознанному выбору из осознанных вариантов. И войну культур не сбрасывать со счетов, хотя и не увлекаться– конспирология мешает продуктивной коммуникации и, как следствие, образованию.

7. Выход за рамки

   Есть у меня мысль, что человечество дозрело до нового витка, когда культур может быть опять так много, что границ не напасешься. Но в них во всех должен быть единый инвариант, подкрепленный силой, обеспечивающей защиту любой из них от насильственного воздействия. Любой человек появляется в какой-то культуре. Если он хочет куда-то перебраться, его должны быть готовы там принять. Это и границ не требует, и от навязчивости внешней защищает.

Против религии ФГОС

Все чаще в сети и в выступлениях на конференциях стали звучать нотки усталости и раздражения с упоминанием ФГОС. Помню начало увлечения риторикой ФГОС у различных чиновников, экспертов и тренеров. Меня это жутко злило и я ждал, когда их начнут посылать. Но посылать не начали, а зараза превратилась почти в религию: ни одного обсуждения новых педагогических задач не обходится без молитв ФГОС.

Люди образования, страдающие от проповедников ФГОС и их рьяных последователей из числа бюрократов, вспомните о базовых навыках образованного человека, которые мы должны прививать нашим ученикам-воспитанникам:

1. Умение читать– заключается не только в умении складывать буквы в слова, но и в осознании смысла цепочки слов.
2. Умение защищать своё мнение– навык, сформированный с помощью навыка 1.

Прочитайте внимательно ФГОС нового поколения и закон «Об образовании в РФ» (статьи 11-13 и определения в статье 2). Кому ФГОС предназначен и для чего?

Он предназначен исключительно составителям образовательной программы и тем, кто её утверждает. Больше никого он не волнует. Это логика ФГОС нового поколения! Его невредно знать тем, для кого ориентиром является Программа, но для общего развития и для аргументированной защиты своего мнения. Прежде всего, чтобы уверенно послать болтунов-проверяющих обсуждать ФГОС к составителям и/или утверждателям Программы.

Если Вы выступаете и как составитель Программы, и как её реализатор, нужен 3-й навык– разведение функций/ролей:

• если Программу утвердили, Вы реализатор и все вопросы тому, кто её утвердил;
• если защищаете Программу перед утверждающими, нужно знать ФГОС и закон назубок, чтобы отбить свои идеи.

Доказательство-цитаты из ФГОС о дошкольном образовании– остальные в той же логике:

«Предметом регулирования Стандарта являются отношения в сфере образования, возникающие при реализации образовательной программы дошкольного образования (далее - Программа).»

«7. Стандарт является основой для:
1) разработки Программы;»

В обсуждении на ФБ, когда я начал в ответ на жалобы утверждать эти тезисы, мне привели в ответ красивый тезис Гегеля: «Сущность является; явление существенно». Дескать, они о второй части утверждения, а я о первой. Но именно первая часть позволяет не жаловаться на вторую, а защищаться.

Дальше возникает вопрос отношений между примерной программой и реальной: в законе после сложных баталий сумели максимально смягчить зависимость реальной от примерной– оборотом «с учетом». Кто сам программу не составляет, а опирается на примерную (таких очевидное большинство), его это не должно волновать. А для творцов собственных программ остается задача отстоять трактовку этого «с учетом». Можно опираться на определение примерной программы как рекомендуемого ориентира по содержанию и срокам реализации, но трактовка ответственного за аттестацию программы заранее неизвестна.

Я бы считал логичным в этой модели совершенно иную модель создания примерной программы: не бюрократическое доверие суперметодистам-создателям, а проверенный на практике– в боевых условиях– вариант реальной образовательной программы. Это не только экономит средства на создание таких программ, но и стимулирует образовательные организации на творчество: попадание программы в число примерных могло бы весить существенно больше в глазах коллег, чем странные надуманные рейтинги.

Простой дешевый и удобный цифровой паспорт?

С любопытством и недоумением наблюдаю за битвой проектов цифровых удостоверений личности. После очередного кульбита лидерства и, главное, очередного откладывания массового внедрения не удержался и решил описать свое видение– без всех издержек, о которых пишут соревнующиеся монстры.

Главная беда моей идеи, как всегда,– дешевизна и простота:

1. Внести изменение в закон «О персональных данных»
2. Выпустить в соответствии с ним простую пластиковую карту
3. Выпустить авторизованные ридеры пластиковых карт
4. Вести службу авторизации доступа к электронным паспортам

Подробнее

1. Изменения в 152-ФЗ
   
   • Ввести понятие «общегражданские данные», которые не только не требуют защиты, но и, наоборот, крайне нужны для идентификации в любой социально значимой ситуации гражданской ответственности. Защите должны подлежать транзакции с конкретными данными, а не общегражданские.
   • Запретить требование иных персональных данных, кроме случаев, предусмотренных законом и спецификой договорных отношений
   • В случае необходимости обрабатывать персональные данные, они должны храниться в обезличенном виде, а транзакции и метод кодирования связи с общегражданскими данными должны защищаться.

   К общегражданским данным относятся данные, которые и так по жизни широко известны и которые стали поводом для издержек только в связи с понятием «персональные данные» и требованиями закона:

   • Уникальный идентификатор личности
   • ФИО
   • Фото
   • Дата рождения
   • Город проживания
2. На простой пластиковой карте разместить общегражданские данные безо всяких цифровых фокусов. Это просто, дешево, заменяемо, восстанавливаемо. Можно на ней разместить те же данные и в виде графического кода для удобства считывания (штрихкод, QR-коде и др.). Такой паспорт совместим с любыми электронными картами, служебными и водительскими удостоверениями, если предусмотреть в дизайне место для дополнительных данных. Лишь бы общегражданские данные оставались на стандартных местах в стандартном виде. 

3. Все персональные данные хранить в государственных реестрах, а для доступа к ним создать специальные ридеры, которые бы широко использовались, как минимум, чтобы сопоставить общегражданские данные на пластике и в базе (убедиться, что карта настоящая).

   В ридере должно быть 3 гнезда: 2 для простых пластиковых карт и 1 для карты доступа. Одна пластиковая карта должна принадлежать оператору ридера, а другая– проверяемому гражданину. Карта доступа должна быть служебным ключом и подтверждать владельца карты оператора. Для надежности можно предусмотреть на нем и биодатчики, например, для пальца. Права на персональные данные гражданина, хранимые в государственных реестрах, зависят от полномочий оператора. Если в месте проверки нет доступа к сети, что случается все реже и реже, должна быть возможность пересылки уникального идентификатора оператору, который имеет доступ к сети. На худой конец, его можно продиктовать по открытой голосовой связи.

4. В данном варианте решения все сложности переносятся на центральные службы ведения реестров и карт доступа.

   Понятны сложности массового доступа к реестрам за проверкой, но они имеют понятные централизованные и распределенные решения. Реестр должен быть не один, а их должно быть много разных по тематике и территориям. Это облегчит балансировку сетевой нагрузки.

   Особое значение приобретает служба распределения доступа к данным реестра. Такое распределение очевидно по смыслу для опытных сисадминов, а здесь эта логика должна быть широко распространена и законодательно регулируема: что можно смотреть оператору банка, что дорожному патрулю, что пограничнику... Необходима служба, регламентирующая этот доступ и выдающая карты доступа. Необходима служба контроля и поверки ридеров.

При такой модели полностью решаются проблемы не только бытового использования удостоверений личности, но и попутно исчезает масса откровенно избыточных задач по защите всем известных персональных данных, более жестко ограничивается избыточность данных в гражданско-правовых договорах. В них пропадает необходимость указания подробных персональных данных, кроме идентификатора, связывающего эти конкретные отношения с уникальным идентификатором личности через сервис идентификации: в случае наступления ответственности по договору, она будет взыскиваться через официальные структуры, а не частным порядком.

Резко облегчается задача централизованных обработок потоков граждан, например, на транспорте. Представьте, что вы в аэропорту вставляете карту в электронный регистратор, а вам печатается билет. При входе в купе поезда вам не нужен билет. Если не помните номер купе, на входе авторегистратор выводит его на табло, когда вы вставляете свою карту. Инспекторы и проверяющие считывают состав пассажиров непосредственно с регистратора и проверяют их автоматизированно списком.

Или на приеме: врач в начале приема вставляет свою карту и карту доступа, а каждый пациент– выданную в регистратуре. Врач получает всю нужную ему информацию, хотя она для него обезличена. Но все введенные им данные увязываются с больным на уровне связей в базе данных.

Если идею поддержат на международном уровне, можно автоматически направлять необходимый набор данных в пограничные/миграционные службы других стран и обойтись без заграничных паспортов.

PS. Вариант более детальных категорий персональных данных:

1. Общегражданские данные – данные, достаточные для предъявления при необходимости нести гражданско-правовую ответственность по бытовым сделкам: уникальный идентификатор (ИНН или код УЭК), ФИО, дата рождения, город проживания, фото на удостоверении для визуальной идентификации соответствия.
2. Бытовые данные – данные, отражающие бытовую информацию, обычно известную близким знакомым: адрес проживания, контактная информация, родственники, доходы, личное имущество и т.п.
3. Частные данные – данные, которые могут быть известны только очень близким людям: здоровье, религиозные, политические взгляды
4. Специальные данные – данные, которые являются предметом договорных отношений, например:
   • данные о здоровье при отношении с поликлиникой
   • данные о прописке про отношениях с управляющей компанией многоквартирного дома
   • данные о состоянии счета при покупке товара в кредит
     

---

PPS:

• 3.3.2021. Цифровой ангел или цифра против цифры.
• 20.4.2021. Принципы приватности.
• 5.12.2021. О неразрешимой вилке бумажного и цифрового документооборота.
• 6.5.2022. Изложение идей защиты персональных данных в логике правки действующего закона 152-ФЗ.

---

Аудио:

• 2012. Вырезки из доклада на CSO Summit V (конкаст, со слайдами):
  • про принципиально иной способ работы с персональными данными (9 мин)
  • про оптимизирующие процедуры в школе в прокрустовом ложе действующего 152-ФЗ (9 мин)
• 28.1.2022. Вырезка из пленарной панели на PrivacyDay-2022 (конкаст, со слайдами) про радикальную смену концепции приватности бумажных технологий для цифрового века (5 мин).
• 19.7.2022. Подкаст «Бумага жжет цифру» (5 мин)
• 7.10.2022. Доклад «Закон о перс.данных– рудимент бумажной логики документооборота» на тематической юридической конференции (6 мин).

---

Видео с конференции PrivacyDay-2022 (Rutube, 15 мин)

Видео на CSO Summit V,2012 (восстановленная версияRutube, 35 мин) оригинальная запись:

По следам GameFest-2016

Хочу сохранить впечатление о конференции игропрактики 4.4.2016. После многочисленных дискуссий о судьбах образования, роли игр и игрофикации (геймификации) в образовании, было важно увидеть срез состояния игровой составляющей в концентрированном виде.

Организаторы честно постарались максимально активно организовать день и использовать игровые формы максимально полно, в том числе, в организационных моментах. И им это удалось. Возможно, я стал старым и скучным, но меня игроформы начинают все больше напрягать и даже, иной раз, раздражать. Я прошел этап игрового запоя лет в 35-40 и гоняю в сравнительно простую игру только как в четки, когда мозги перестают работать.

Личный опыт заставляет поставить под сомнение повальное увлечение деятельностным обучением, при всем уважении к его воздействию и воможностям. На себе понимаю, что все зависит от мотивации: если ученик не мотивирован, деятельностная форма заставит его освоить нечто. Если же ученик настроен на академичное знакомство со знаниевой моделью, деятельность может оказаться избыточной и мешающей, в том числе игровая. Но это попутное соображение-рассуждение, которое осознано давно, но сейчас всплыло в связи с игрой как активной формой деятельности.

• Впечатление 1. Игра стала индустрией. Игр много. Много сфер применения. Много видов и форм. Много разработчиков и потребителей, в том числе, среди очень серьезных и солидных компаний. Можно уже говорить о рынке и конкуренции.
• Впечатление 2. Спадающая мода на тренинги и консультации переходит на игры. Самые чуткие и активные тренеры-коучи переходят в игровую сферу: там гораздо большие деньги и ожидания. При этом рынок еще очень просторный.
• Впечатление 3. Увлечение играми иллюстрирует тезис Анатолия Прохорова о том, что многие современные взрослые остались с неповзрослевшим мышлением-поведением. Это наиболее остро я ощутил вчера на игрофесте. И это очевидная антитеза публичным утвержденям о том, что мы лишаем детей детства.

Последнему впечатлению хочу посвятить больше внимания.

Согласитесь, детство ассоциируется с игрой. Игра подразумевает что-то ненастоящее, но похожее на настоящее. В ней не страшно ошибиться, снова попробовать, пока не надоест или не получится. Но в игре можно и проиграть. Чем это чревато? Да, почти ничем. Можно начать играть в другую игру. У игры есть начало и конец. При этом промежуток времени между ними ничем не оговорен. Игры могут быть опасными, хотя обычно безопасные.

• Первый философский вопрос: чем отличается игра от неигры?

  • Первый очевидный ответ– ответственностью, потому что игру можно заново переиграть. Если же принять за игры опасные игры, то такой ответ не работает: что более ответственно, чем потерять жизнь?
  • Второй вариант ответа– продукт деятельности нужен другим людям, а не служит только удовлетворению участника деятельности. Тоже скользко. Опустим спортивные игры, которыми увлечено огромное число болельщиков и которые непросто развести с иными видами деятельности, влияющими на эмоции (искусство, например). Берем летные тренажеры: откровенная игрушка, без которой летчика уже не сертифицируют.

• Второй философский вопрос: мера ответственности взрослых в развитых странах сегодня сильно отличается от игровой?

  • Можно ли потерю работы сравнивать с проигрышем в игре?
  • А поиск новой работы сравнивать с другой игрой?
  • А сама работа по рисованию разных бумажек и даже чертежей?
  • А работа по разным вариантам стучания пальцами по компьютеру и вождению мышкой по столу?
  • А военная работа, особенно, с начинающимся внедрением роботов? Даже она становится неотличима по деятельности от компьютерной игры!

Одно очевидно: развитие цивилизации привело к существенному расширению диапазона игр. Оно настолько существенно, что становится неотличимо от неигры.